Фига из будущего. Александр Дударенко

убойные доводы уволенного недавно из института профессора о необходимости слома старой экономической модели, модернизации производства за счёт внедрения инноваций с привлечением иностранных инвестиций, он, крякнув, влепил профессору в ухо со словами: «Словами буржуйскими давишь, гнида, а унитазы забиты!»

      Очки профессора улетели в лужу, а сам профессор – в другую сторону скамейки. Потасовка завязалась не столь ожесточённая, сколь шумная и эмоциональная. Накал потасовки подошёл к высшей точке. В этот же момент к куче дискутирующих граждан приблизился наш герой. Он был абсолютно спокоен, сдержан и искрил при этом плакатной улыбкой на здоровом молодом лице. Его тревожило о дно-единственное желание – хорошо поесть. Молодой человек остановился около поднявшегося с колен и отряхивающего брюки профессора и мягким голосом спросил:

      – И почём нынче наука побеждать?

      – Что? – Профессор оглядел вопрошавшего и, не найдя его достойным для дискуссии, ответил: – Идите вы, молодой человек, к чертям собачьим, – и попытался приладить на нос остатки очков.

      – Спасибо, что так, – грустно улыбнулся молодой человек и, переступив через руководителя профсоюзов работников коммунального хозяйства, пошёл в глубь аллеи.

      Потасовка постепенно утихла. Спорщики расселись по разным лавкам и стали зализывать раны, полученные в борьбе за плюрализм мнений.

      День молчания в городе Земске начался.

      Молодой человек подошёл к аппарату газводы, оглянулся по сторонам, медленно достал из кармана монету на тонкой капроновой нитке и просунул в щель автомата. Автомат издал шипяще-харкающий звук и выдал порцию газировки в подставленный стакан. Вода была чуть желтоватого цвета, никак не соответствуя надписи на автомате: «Сироп вишнёвый». Выпив залпом тепловатую газированную жидкость, молодой человек ловко извлёк монету обратно. Затем он сунул руки в карманы брюк и направился через дорогу к близлежащему магазину.

      Магазин, куда вела кривая судьбы нашего героя, преобразился за последние месяцы до неузнаваемости. В застойные годы паралича советской власти все магазины города, как, впрочем, и страны, представляли собой картину неизвестного художника «Утро холостяцкое». Не был в своё время исключением и этот. Тогда, кроме толстых продавщиц с ярко накрашенными губами и с золотыми перстнями на всех пальцах, в нём размещались пустые прилавки, полки, холодильные камеры и кассовый аппарат. На стене, накренившись под тяжестью стыда и усталости, как правило, висел деревянный стенд с гордым названием «Уголок покупателя». Слегка потрёпанные «Правила советской торговли» горделиво возвышались над сильно затёртой и пошарпанной «Книгой жалоб и предложений». Перед кончиной советской торговли жалобы переросли в одни предложения. Предлагалось: «Сдохнуть вам всем вместе с вашей перестройкой», «Попробовать жить на зарплату врача», «Выкусить…», «Идти на…», «Идти в…», «Постыдиться бы!», «Спросить Зинку из кондитерского, с кем она спит»…