Соль с Жеваховой горы. Ирина Лобусова

в его голые ноги, в тело. Но мальчик не чувствовал ничего. Он помчался изо всех сил вперед, к улице, уже видневшейся вдали.

      Впереди показалась группа каких-то людей. Увидев их, Гриша стал кричать:

      – Помогите! На помощь! Помогите!…

      – Это что еще за щенок? – несколько человек из группы развернули коней, бросились наперерез ему.

      Бандиты! Это были бандиты! Гриша бросился в другую сторону, петляя по снегу. Теперь он бежал к лесу, пытаясь укрыться там.

      Над конюшнями показался столб черного дыма, из которого вдруг вырвался ослепительный сноп пламени. Раздалось страшное ржание лошадей.

      – Гнедок! – Грише казалось, что у него остановилось сердце. Конюшни были заперты изнутри, и лошадям предстояло сгореть заживо в этой жуткой лавине огня. И Гнедок, его Гнедок был в этом жутком кошмаре, где крики лошадей были так похожи на предсмертные вопли людей!

      Гриша остановился. В тот же самый момент к нему подлетел черный всадник на лошади и, размахнувшись, ткнул мальчика саблей в живот. Раскинув руки, обливаясь кровью, он упал в снег…

      Глава 2

      Одесса, Французский бульвар, лето 1920 года

После ночного веселья. Девица-воровка. Предложение Мишки Няги. Разгром борделя. Убийство контрабандистов

      Теплые лучи раннего рассветного солнца проникли сквозь плотную занавеску, край которой защемило оконной рамой, и осветили картину ужасающего разгрома. Комната выглядела так, словно по ней пронесся вихрь.

      Стол посередине был перевернут, и под ним валялись осколки разбитой посуды, остатки еды, вывалившиеся прямо на роскошный бухарский ковер. Пустые бутылки из-под шампанского и водки были выстроены в настоящую батарею. Удивительным образом поставленная в два ряда, батарея эта выглядела бы устрашающей, если б не смотрелась так омерзительно.

      Недалеко от ковра, прямо на полу, была разбросана целая куча каких-то вещей, причем кирзовые сапоги валялись поверх крахмальной белой сорочки. Дверцы шкафов были открыты, и из них тоже вывалились вещи. Кресла перевернуты. Словом, было ясно – здесь происходила либо свинская оргия, либо настоящее побоище.

      В глубине комнаты, у стены, стояла огромная кровать, украшенная пышным бархатным балдахином зеленого цвета, немного потускневшим от пыли. Пышность и роскошь кровати вызывали в памяти царские времена и величественные дворцы. Такой роскошный предмет обстановки смотрелся странно. В этой нелепой комнате, где царил столь свинский беспорядок, кровать была застелена тоже не лучшим образом. Измятые простыни свешивались до самого пола. Они были очень грязны – на них виднелись обильные пятна от вина и жирной еды. Покрывало также было измято и отброшено в угол. Подушки валялись в хаотичном беспорядке возле стола между осколками разбитой посуды и разбросанной едой.

      Посреди кровати на спине лежал абсолютно голый человек, молодой мужчина плотного сложения, и зверски храпел. Его грязные ноги с отросшими ногтями странно смотрелись на тонких шелковых