Последние Девушки. Райли Сейгер

ее просеивать.

      – Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он, когда я заканчиваю свой рассказ.

      – Хорошо, – отвечаю я. – Но это сильный удар. И я скорблю. Надо полагать, это глупо.

      – Нет, – произносит Джефф, – у тебя есть все причины расстраиваться.

      – Ты думаешь? Но ведь мы с Лайзой даже никогда не виделись.

      – Неважно. Зато много говорили. Она тебе помогла. Вы были родственные души.

      – Мы были жертвы, – возражаю я, – и это единственное, что нас объединяло.

      – Куинни, не надо упрощать то, что произошло. Не со мной.

      Это говорит государственный защитник Джефферсон Ричардс. Он начинает выражаться, как адвокат, всякий раз, когда не согласен со мной. Но такое случается нечасто. Обычно же он просто Джефф, бойфренд, который никогда не против поваляться в обнимку. Который готовит куда лучше меня и чей зад выглядит просто сногшибательно, когда он надевает костюм и отправляется в суд.

      – Мне не дано понять, что случилось с тобой в ту ночь, – говорит он, – как и любому другому. Это под силу только Лайзе и второй девушке.

      – Саманте.

      Джефф с отсутствующим видом повторяет это имя, будто прекрасно знал его и без меня.

      – Да, Саманте. Я не сомневаюсь – она чувствует то же, что и ты.

      – Но это бессмысленно, – возражаю я, – мне непонятно, зачем Лайзе кончать с собой после всего, что она пережила. Получается, все было напрасно. Я думала, она сильная.

      В моей голове опять раздается ее голос:

      «В том, что мы выжили, есть свое величие, – как-то сказала она, – пройдя через муки, но оставшись в живых, мы обрели могущество вдохновлять других страждущих».

      И вот теперь все это оказалось просто пургой.

      – Прости, что я так расклеилась, – говорю я Джеффу. – Самоубийство Лайзы. Моя реакция на него. Во всем этом есть что-то неправильное.

      – Конечно, есть. Все случившееся с тобой изначально было неправильно. Но вот что мне в тебе нравится, это что ты не увязла в той трагедии, а пошла дальше.

      Джефф говорил мне это и раньше. И не раз. После многократного повторения я и сама поверила в эти слова.

      – Да, я знаю, – отвечаю я, – так оно и есть.

      – В сущности, у тебя нет другого разумного выхода. То было в прошлом. А сейчас настоящее. И мне очень хочется думать, что в этом настоящем ты счастлива.

      Джефф улыбается мне. У него улыбка кинозвезды. Широкая, как «Синемаскоп» и яркая, как «Техниколор». Именно она привлекла меня к нему, когда мы только-только познакомились. Произошло это на одном рабочем мероприятии, оказавшемся настолько скучным, что мне было просто необходимо немного выпить и пофлиртовать.

      «Так, дайте угадаю, – сказала ему я, – вы рекламируете зубную пасту».

      «Виновен, ваша честь».

      «И какой бренд? Может я и сама стану ею пользоваться».

      «“Аквафреш”. Но я строю далеко идущие планы и намереваюсь работать с “Крест”».

      Я засмеялась, хотя не могу сказать, что мне было так уж смешно. В его стремлении понравиться было что-то подкупающее. Он напоминал мне золотистого