Предательница. Как я посадила брата за решетку, чтобы спасти семью. Астрид Холледер

меня это радовало.

      Каждую среду он забирал ее из школы, и они проводили время вместе, а к ужину он завозил ее домой.

      Однажды вечером, когда Яап зашел к нам, я сказала:

      – У нас на ужин салат из цикория. Будешь?

      – Нет, спасибо, но нам нужно поговорить, – мрачно заявил он.

      – Давай, а что случилось?

      – Ты ведь знаешь, что моя работа в клубе близится к концу, верно?

      Да, я знала, потому что Вим заезжал сообщить мне об этом. Он был в бешенстве: Яап устроил форменный финансовый бардак.

      – Он воровал, урод, поэтому на выход. Он полностью угробил бизнес, все, что его волновало, – это кому бы еще присунуть. Козлина гребаный!

      Из-за яаповских дел я получила взбучку. Я постоянно просила его вести себя разумно, но ему было плевать, и он продолжал в своем духе. Поэтому мне было понятно, что конец не за горами.

      – Да, я в курсе, – сказала я Яапу.

      – А это значит, что я больше не смогу давать тебе деньги, – заявил он сухо.

      – То есть?

      – То есть ровно то, что я только что сказал. Я больше не смогу давать тебе деньги, потому что скоро лишусь источника дохода.

      – И на что же мы с Мильюшкой должны будем жить? Ты же знаешь, что я не зарабатываю достаточно, чтобы сводить концы с концами. Я даже не могу оплачивать аренду здесь.

      Я запаниковала.

      – Это твои проблемы. И, кстати, мне пора, – сказал Яап, стоя в коридоре. Он явно торопился уйти от своих обязательств. Уже в дверях он неожиданно спохватился: – А, тут тебе еще почта пришла. – Он вынул из куртки какой-то конверт и кинул его на половичок.

      – Какая еще почта? – удивилась я, но он уже спускался по лестнице.

      Я подняла конверт и вскрыла его. Это было напоминание о платеже по кредиту на сумму семнадцать тысяч евро. Мы прожили эти деньги как семья, а теперь это внезапно стало «почтой для меня», поскольку кредит брался на мое имя.

      Я была не только без гроша, но еще и по уши в долгах. Я побежала за Яапом.

      – Погоди-ка, – крикнула я. – Яап, ты что, серьезно собираешься бросить нас без копейки денег?

      – Да, именно, – сказал он без тени смущения. – И не вздумай подать на алименты – я скажу в суде, что ты кокаином приторговываешь. Ты можешь попробовать отрицать это, но мы-то с тобой прекрасно знаем, что дело не в правде, а в том, что люди думают. Ты что, действительно считаешь, что они поверят одному из Холледеров? У тебя еще и ребенка отнимут. – Он торжествующе посмотрел мне в глаза.

      Он загнал меня в угол, воспользовавшись моими материнскими чувствами и общественным мнением о моей семье. Я точно знала, что никто мне не поверит. Нас списали в утиль уже много лет назад.

      Я не стала подавать на алименты. Я не могла так рисковать.

      Часть II. Удар исподтишка. 2012–2013

      На свободе (2012)

      В пятницу 27 января 2012 года я подобрала Вима на перехватывающей парковке у съезда на Арнем. Это место мы согласовали еще до его освобождения из тюрьмы. Кроме привезшего Вима адвоката Стина Франкена, никто об