Выбор всей жизни. Юрий Корчевский

записывай.

      Николай записал номер.

      – И адрес дай.

      Наталья помедлила, но дала.

      – Это съёмная квартира. Там ещё две девочки живут. Ты уж поаккуратнее.

      – Да, спасибо.

      Николай тут же набрал номер Аксиньи.

      – Здравствуй, Аксинья.

      – Здравствуйте. Это кто?

      Николай чуть было не ляпнул – «отец».

      – Извини, не представился – это Лёшин отец. Он у тебя?

      – Нет, мы не виделись сегодня. Что-то случилось?

      – Нет, просто он мне нужен. Если не затруднит, позвони мне, как заявится. Только так, чтобы он не слышал.

      – Хорошо, Николай Васильевич. Он что-то натворил? – По голосу чувствовалось, что Аксинья обеспокоена.

      – Нет-нет, упаси бог.

      Николай попрощался. Конечно, времени прошло мало, и Алексей просто не успел к ней добраться. А может, он у неё вовсе не появится, заляжет у друзей. У него и денег-то мало, только на карманные расходы.

      Звонок от Аксиньи раздался через час, показавшийся Николаю вечностью.

      – Николай Васильевич, Лёша пришёл. Не в себе и пьяный.

      – Не выпускай его, я сейчас буду.

      Господи, напиться-то он когда успел? Сроду за ним такого не наблюдалось.

      Николай оделся, взял деньги, вышел из дома и сел в машину. Адрес Аксиньи у него есть, только где это? Вроде бы на окраине.

      Он позвонил знакомому – тот был старожилом и знал город как свои пять пальцев.

      – О, это у чёрта на куличках! Езжай в сторону аэропорта, за мостом повернёшь направо. Там спросишь.

      – Приблизительно понял, спасибо.

      Район на окраине промышленный, туда ходят трамваи.

      Николай поехал. Поплутал немного, не без того, но улицу и дом нашёл. Старая хрущёвка родом из шестидесятых, давно не знавшая ремонта.

      «М-да, далековато Аксинья забралась. Наверное, дешевле здесь, небось мать каждый рубль считает».

      Николай поднялся по обшарпанной лестнице. Вот и нужная дверь на четвёртом этаже. Через соседнюю слышна музыка – шансон, громкие пьяные крики. Ну и соседи! Наверное, спившиеся пролетарии.

      Он позвонил.

      Дверь открылась сразу, как будто Аксинья стояла рядом.

      – Заходите, – произнесла она шёпотом.

      – Лёшка где?

      – Идёмте.

      Лёшка сидел на диване, опустив голову и обхватив её руками. И таким несчастным и беззащитным он показался Николаю, что сердце сдавило, как будто тисками.

      Николай уселся рядом.

      От сына пахло спиртным – раньше за Лёшкой такого не наблюдалось.

      Он обнял сына, но тот сбросил его руку.

      – Сын, поехали домой. Нехорошо: к своей девушке – и в таком состоянии.

      – Не сын я тебе!

      – Лёш, ну что ты несёшь?

      – Я случайно слышал твой разговор с матерью.

      – И что это меняет? Я тебя вырастил, воспитал. Неужели я был тебе плохим отцом? Ведь берут же люди чужих детей из детских домов – усыновляют, воспитывают.

      – Они знают, что берут чужого.

      Язык у Лёшки уже