Давайте петь вместе. Марта Оболенская

ограниченно-интересная. Сашок не мог быть приземленным, не мог ограничиваться, он был весь пронизан искусством и ни на секунду не переставал играть. И если не было рядом синтезатора, и он не мог в силу обстоятельств исполнять чудесные партии, тогда он просто играл собой, собственным телом, собственной душой, каждый раз создавая новый образ (вечный клоун, неисправимый арлекин), нужное настроение, страсть, печаль или радость, в зависимости от той роли, которую он на сегодняшний день выбрал.

      Сашка закурил и лениво посмотрел на часы. Опаздывают братцы-Воиновы, совсем от рук отбились! Ладно, неважно. Всё это как-то незначительно и глупо. Гораздо серьёзнее другое. Гораздо страшнее то низкопоклонство, раболепие и всё деморализующее и унизительное, чем в последнее время стал руководиться обезумевший от любви Влад, превратившийся в сладкое пюре, в которое его зеленоглазая русалочка окунала свои белые пальчики и затем жадно их облизывала.

      «Мы его теряем», – шутливо говорил про брата Стас. И это была правда. Рано или поздно, но это случилось бы, но всё равно грустно. Теперь Влада можно увидеть только на занятиях и репетициях, всё остальное время он проводил с Дарьей.

      Безмолвный траур. Влад уже чужой, уже несвободный. А Стас ещё мальчишка и достойную замену брату пока составить не может.

      А, следовательно, Сашка остаётся один, призрачный герой их священной лиги.

      Нет, не один, конечно. Влад жив и здоров (какое зыбкое утверждение) и пока ещё рядом. Есть ещё Настя, но она женщина (этим всё сказано), и это совсем другое. Безусловно, хорошо, что она есть, без неё было бы скучно, но и помимо неё хотелось чего-то.

      На этой мысли Сашке пришлось остановиться, потому что наконец появились Влад и Стас.

      – У нас для тебя такие новости! – Влад пожал в знак приветствия Сашке руку и закурил. – Думается, наша «Нефертити» отправится бороздить просторы большой публики, – витиеватый жест рукой.

      – С чего вдруг? – насторожился Сашка.

      Стас перехватил у брата сигареты и сказал:

      – Помнишь Родьку Майского?

      – Ещё бы, – презрительно фыркнул Сашка. – Три года на одной площадке жили. Тот ещё тип.

      – Этот тип может нам помочь, – перебил Сашкину тираду Влад. – У него есть хорошие связи и неплохие возможности.

      – Туманные перспективы, – протянул недовольный Сашка, поморщившись от нахлынувших воспоминаний, связанных с мерзопакостным Майским. Дивное отрочество самолюбивого Аполлона было бы намного приятнее вспоминать, не вмешайся в него дерзкий, тупоголовый (личное мнение Сашка) Родион. Кстати говоря, та самая приобретённая и прославленная горбинка на греческом профиле Сибирцева появилась в результате хитросплетений неутомимого Майского. Исключительно благодаря его умению строить козни и плести интриги, Сашок попал в пренеприятнейшую ситуацию, из которой вышел с великим трудом и потерями в виде перебитого носа.

      – Вовсе нет, – отрезал Влад. – Похоже, он и в самом деле может нам помочь.