Камни последней стены. Чингиз Абдуллаев

наблюдение за вами, – кивнул Осипов. – Завтра утром вы вылетаете в Израиль. Кстати, вы еще не сказали, как вам понравился Шилковский.

      – Он действительно был так плох?

      – Очень плох. Пуля попала в позвоночник. Мы нашли его в таком тяжелом состоянии, что даже не хотели вывозить из Берлина. Думали, не выживет. Парень оказался живучим. Но обратно в Берлин мы его, конечно, не отпустили. Ведь прошло столько лет.

      – Вы не выясняли, почему на них напали? Кому понадобилось их убивать? Шилковский был прав, когда говорил, что только вам было выгодно их убрать, после того как они сдали вам документы.

      – Какая чушь, – поморщился Осипов. – Вы мыслите стандартными категориями прошлого. Зачем нам их убирать?

      – Очевидно, смерть Нигбура несколько отличается от «стандартных категорий прошлого»? – иронически спросил Дронго.

      – С вами невозможно разговаривать, – разозлился Осипов. – Нет, тысячу раз нет. Зачем нам нужно было сначала стрелять в Шилковского, а затем его спасать? Мы бы пристрелили его на месте. Но нам было важно узнать, кто и почему решил напасть на них. Нам важно было понять, кто был предателем в этой группе и кто знал о нашей акции. И все эти годы мы пытались узнать, но у нас ничего не получилось. Повторяю – мы этого не делали. И мы до сих пор не знаем, кто и почему напал на них.

      В комнате наступило молчание.

      – Я еще поработаю с документами, – сказал Дронго, – отосплюсь в самолете. Надеюсь, с Бутцманом все в порядке. Он еще жив?

      – Не нужно так шутить, – парировал Георгий Самойлович. – Вы хотите познакомиться со своими сопровождающими?

      – Нет. Завтра мы все равно познакомимся.

      – Как хотите. До свидания.

      Дронго поднялся и вышел из кабинета. Осипов долго смотрел ему вслед. Затем поднял трубку телефона и сказал:

      – У нас могут быть проблемы. Нужно продумать наши варианты во всех подробностях.

      Тель-Авив.

      2 ноября 1999 года

      Он приехал в Шереметьево-1 за час до посадки. Обычно он просил, чтобы ему заказали VIP-зал, чтобы по возможности избежать общения с другими пассажирами. Просторный зал аэропорта Шереметьево-1 напоминал еще о тех временах, когда через него проходили правительственные делегации, и поэтому в зале был установлен бюст Ленина. Дронго сидел на диване и читал газету, когда увидел, что к нему подходит молодая пара.

      – Здравствуйте, – вежливо сказал молодой человек. – Мы, кажется, летим вместе.

      Дронго убрал газету и посмотрел на подошедших. Высокий молодой человек, лет тридцати пяти. Открытое дружелюбное лицо, светлые волосы, добрая улыбка. Он был похож скорее на журналиста или научного работника, чем на громилу, способного обеспечить безопасность охраняемого лица. Рядом с ним стояла женщина. Ей было тоже не меньше тридцати пяти. Волевой подбородок, нос с небольшой горбинкой, красивые зеленые глаза, темные, коротко остриженные волосы. Дронго поднялся.

      – Мне нужно представиться? – усмехнулся он, обращаясь к незнакомцам.

      – Нет, –