В ожидании апокалипсиса. Чингиз Абдуллаев

Кстати, дочь вашей сестры недавно переехала в Германию.

      – Да? – оживился Альфред. – Где они живут, я их… – Он осекся. – Впрочем, не говорите, а то я не выдержу и поеду туда.

      – А я и не скажу. Во-первых, я правда не знаю. Во-вторых, когда ее выпускали, была соответствующая операция. Они живут далеко отсюда, в северной части Германии. Не думаю, что вы когда-нибудь увидитесь. И потом, вы их вряд ли теперь узнаете.

      – Да, наверное, это к лучшему… – кивнул Греве. – Сейчас мы спустимся вниз по озеру и подойдем к причалу через полчаса. Вы возьмете такси и поезжайте в Штарнберг. Там заберете свой автомобиль.

      – Хорошо. А сейчас поговорим еще немного о деле…

      Греве встал к рулю, разворачивая катер.

      Возвращаясь под сильным дождем домой, Дронго снова прокручивал в памяти свой разговор с Альфредом.

      «Вы понимаете, что мы проиграли третью мировую войну?» – спросил его Альфред.

      Конечно, понимает. Это Греве сидит в благополучной Германии вот уже двадцать лет и так нервничает, а что делать ему? Танки в Тбилиси, Вильнюсе, Баку, погромы, убийства, настоящие войны, развернувшиеся сразу в нескольких республиках, распад страны. Он это слишком хорошо понимает.

      «Мы проиграли третью мировую войну, – сказал Греве, – проиграли».

      Именно поэтому так нужна его операция. Вечером Дронго передал сообщение в Москву: «Агент к дальнейшей деятельности готов, консервация проходит успешно».

      РАЗГОВОРЫ О БУДУЩЕМ

      Магнитофонная запись в управлении внешней разведки.

      Документ особой важности.

      Не прослушивать никогда.

      Доступ запрещен всем категориям лиц.

      Вскрыть лично начальнику управления.

      Дмитрий Алексеевич: —…Собственно, уже в восемьдесят девятом стало окончательно ясно, что ГДР мы сдадим. Нужно было выяснить только форму сдачи. И приемлемые условия. Кстати, Эрих Хонеккер знал об этом и потому так настороженно относился к нашей деятельности в его стране. Нам не удалось тогда провести операцию в состоянии полнейшей секретности. Ведомство Мильке что-то узнало о нашем плане и проинформировало Хонеккера. Но было слишком поздно.

      Бегство восточных немцев уже невозможно было остановить. Мы оказались вынужденными пойти на смещение Хонеккера.

      Однако последующие события развивались стремительнее, чем мы предполагали.

      Дронго: – Вам не кажется, что и этот вариант поддавался прогнозированию?

      Дмитрий Алексеевич: – Он и был предусмотрен, однако не в такой обвальной форме. Кренц и Модров уже не могли спасти положение. В последний момент от нас настойчиво требовали вооруженного вмешательства. Танковые колонны в те часы получили приказ быть в полной боевой готовности. Дивизии разворачивались для выступления. Тогда на Горбачева очень давили. Но именно КГБ не дал согласия на эту операцию. Крючков категорически не хотел вначале слушать наших аналитиков, тем не менее ему пришлось признать правоту их доводов. Танки так и остались стоять в ангарах, а Берлинская стена рухнула. Дронго: – В данном случае ее подкапывали с двух сторон.

      Дмитрий