Иван Грозный. Царь, отвергнутый царизмом. Сергей Кремлев

концу княжения Ивана III мы видим его сидящим на независимом троне. Рядом с ним – дочь последнего византийского императора. У ног его – Казань, обломки Золотой Орды стекаются к его двору… Литва урезана, а государь литовский – орудие в руках Ивана. Ливонские рыцари побеждены».

      Такая оценка исторически верна и ёмко отражает суть и значение для России фигуры и эпохи Ивана III Великого. Его сын Василий III Иванович, впервые полноправно назвавшийся «царём», получил по наследству уже великую державу.

      Но, пожалуй, стоит привести и ещё одну интегральную оценку Ивана III и его эпохи:

      «Русские историки называют Ивана Великим. Действительно, нельзя не удивляться его уму, сметливости, устойчивости, с какою он умел преследовать избранные цели, его умению кстати пользоваться благоприятными обстоятельствами и выбирать надлежащие средства… но при суждении о заслугах Ивана Васильевича не следует упускать из вида, что истинное величие… должно измеряться степенью благотворного стремления доставить своему народу возможно большее благосостояние и способствовать его духовному развитию; с этой стороны государствование Ивана Васильевича представляет мало данных. Он умел расширить пределы своего государства и скреплять его части под своею единою властью… но эпоха его мало оказала хорошего влияния на благоустроение подвластной ему страны…»

      И далее:

      «Сила его власти переходила в деспотизм, превращающий всех подчинённых в боязливых и безгласных рабов… Его варварские казни развивали в народе жестокость и грубость… Его безмерная алчность способствовала не обогащению, а обнищанию Русского края… Поступки Ивана Васильевича с немецкими купцами, как и с иноземцами, приглашаемыми в Москву, могли только отстранять от сношений с Русью и от прилива в неё полезных людей, в которых она так нуждалась. Ни малейшего шага не было сделано Иваном ко введению просвещения в каком бы то ни было виде… Возвышая единовластие, Иван не укреплял его чувством законности…»

      Это – не современный «креативный» «историк», это – дореволюционный историк-классик Николай Костомаров. И оценки его вполне внятно иллюстрируют тот грустный факт, что, даже много зная о той или иной исторической эпохе, можно не понять её сути, если не верить в народ, который каждую эпоху создаёт, но создаёт её великим образом в той мере, в какой им компетентно руководят, в какой вожди обращаются к его творческим силам.

      Начнём с того, что если бы Россия Ивана III была обществом «боязливых и безгласных рабов», то откуда же взялись бы все великие предприятия Ивановой эпохи: походы в Пермскую землю, на Югру, в Зауралье, на Вятку, на Печору для поиска руд? Возможно ли было всё это без развития инициативности, смелости духа, предприимчивости и национального самосознания? Без развития знаний, наконец, – хотя бы прикладных. Причём, обвиняя Ивана в том, что тот, «возвышая единовластие», якобы «не укреплял его чувством законности», Костомаров самым странным образом забывает об Ивановом