Каменный Пояс. Книга 2. Наследники. Евгений Александрович Федоров

Костыль в руке хозяина нетерпеливо выстукивал дробь.

      – Что стряслось? Беда? – тревожно спросил старик.

      Мосолов смахнул шапку, поклонился Демидову.

      – Господь Бог посетил нас, хозяин! – тихо сказал приказчик.

      – Пожар? – от страха расширил глаза Никита. – Лес варнаки подожгли?

      – Никак нет, хозяин. Свершилось положенное от Бога.

      – Коломенки с железом потопли?

      – Никак нет. Акинфий Никитич изволил отойти… – хрипло выдавил Мосолов.

      Наступила минута тягостной тишины. Рожок выпал из рук хожалого и дребезжащим стуком покатился по ступеням крыльца. Старик сидел неподвижно с отвислой нижней челюстью.

      «Никак и этот отходит?» – со страхом покосился на хозяина Мосолов. Но в эту минуту старик встрепенулся, губы его дрогнули, он поднял костлявую руку и перекрестился:

      – Упокой, Господи, его душу суетную… Духовника зови, племянников кличь. В горницу вези! – прикрикнул он на мужика. Тот послушно стал за возилом и плавно покатил его в хоромы…

      К удивлению Мосолова, старик Никита Никитич Демидов проявил неожиданную расторопность. Он не отпустил от себя приказчика.

      Мужик-хожалый привез хозяина в обширный мрачный кабинет с грузными каменными сводами.

      – Теперь уйди! – приказал слуге Демидов. – А ты, Иван, останься.

      Мосолов покорно склонил голову.

      В узкое стрельчатое окно скользнул робкий луч солнца и словно золотым мечом рассек полумрак горницы. Против кресла, в котором сидел больной старик, на стене в черной дубовой раме висел портрет Никиты Демидова-отца. Голый большой череп поблескивал на темном полотне портрета, курчавая смоляная борода спускалась до пояса, ироническая улыбка блуждала в густой бороде Демидова, властно глядевшего из рамы.

      Никита-сын поднял глаза на портрет.

      – Видишь? – указал он Мосолову.

      Приказчик смутился: в него пронзительно впились жгучие глаза Никиты Демидова. Казалось, старый хозяин ожил и вот-вот заговорит насмешливо, с хрипотцой.

      – Что молчишь? – стукнул об пол костылем Никита-сын. – Подойди к тятеньке, отодвинь в сторону – там тайник.

      Не спуская с портрета завороженных глаз, Мосолов неуверенно подошел и протянул дрожащие руки.

      – Не бойся, не тяпнет! – подбодрил паралитик.

      Приказчик взялся за дубовую раму, и она медленно, ровно отошла в сторону – будто посторонился хозяин, доверив секрет холопу. В стене устроен был тайник. Никита Никитич подал приказчику ключ, и тот открыл дверцу. В полутьме хранилища заиграли самоцветы. Одни отливали кровавым светом, другие сверкали голубизной, зелеными огоньками пылали изумруды… Теплыми огоньками мерцали и переливались топазы, рубины, сапфиры и бриллианты…

      Казалось, в бархатном мраке качались фонарики, излучая ласковое тепло и радость. Самоцветы были сказочной стоимости. У Мосолова захватило дух, он не мог оторвать очарованного взора от сокровищ.

      «Вот