Мои дорогие девочки. Эмма Берсталл

вспомнила ее дорогую одежду на похоронах и безупречный макияж. Ей было непросто прийти сюда и еще тяжелее рассказывать об отце. И сейчас она не хотела обсуждать Мэдди, сидя напротив Виктории. Кэт не нуждалась ни в понимании, ни в сочувствии.

      Она схватила куртку и уже собралась уйти, не прощаясь, но сообразила, что это будет выглядеть глупо. Виктория не просила ее изливать душу, и она сама виновата, что не смогла вовремя остановиться.

      – Тебя подвезти до станции? – спросила Виктория, доедая пирог и смахивая крошки с груди.

      – Нет!

      Кэт быстро шла по темной улице, проклиная себя за то, что совершила такую серьезную ошибку. Ей не следовало приезжать сюда! Зачем только она послушала Трейси!

      Проходя мимо особо красивого дома, она с силой несколько раз ударила ногой по забору. Доски затрещали, и Кэт с удовлетворением подумала, что сломала его.

      – Эй! Ты!

      Она не стала останавливаться и смотреть, кто кричит, а побежала к Уиблдон-Виллидж и затерялась среди хорошо одетых людей, курсирующих между ресторанами и барами. Кэт сожалела о том, что не нагрубила Виктории, ведь эта женщина так долго была с Лео и, очевидно, даже не понимала своего счастья. И Мэдди знала его целых восемь лет, а Кэт всего лишь год. Несправедливо.

      Она с ненавистью посмотрела на пассажиров в вагоне поезда и показала неприличный жест парню в костюме в тонкую полоску, который оглядел ее с головы до ног. От этого Кэт почувствовала себя немного лучше.

      Глава 8

      Воскресенье, 20 декабря

      – Поднимайся же! Пойдем завтракать! – твердила Трейси, стоя над Кэт, которая в серой байковой пижаме сидела на кровати, скрестив ноги.

      – Я не могу в это поверить! – повторяла Кэт, качая головой. Она все еще не пришла в себя после разговора с Викторией, хотя миновала целая неделя. – Как это нет денег? У него их было полно!

      Трейси потянула Кэт за рукав.

      – Может, он тайно играл в казино! Какой это, наверное, кошмар для его жены и детей! Пойдем, я умираю с голода.

      Кэт неохотно поднялась и раздвинула шторы. В комнату ворвался яркий солнечный свет, и она зажмурилась. Через пару секунд глаза привыкли к свету, и Кэт выглянула на улицу. На Роман-роуд обычно кипела жизнь: женщины в традиционной мусульманской одежде, некоторые в никабе с прорезью для глаз, ходили по магазинам. Мужчины о чем-то разговаривали и спорили, дети шли в школу или домой. Но сегодня все словно вымерло, за исключением лавки с продуктами «халяль», магазина товаров со скидкой, где можно купить все что угодно, от детского пластикового горшка до швабры и ведра, и магазина «Все за фунт». Кэт посмотрела направо, но с трудом разглядела вдалеке недостроенный Олимпийский стадион.

      В клетке зашуршало, и из домика, набитого соломой, высунулся Родди. Мышонок втянул воздух и устремился к колесу. Кэт знала, что это Родди, потому он был меньше, чем его брат, Седрик, но с более длинным хвостом. Она нагнулась и заглянула в клетку.

      – Привет!

      – Нет времени болтать с мышами! – возмутилась Трейси. Она не особо жаловала