Обрученные холодом. Кристель Дабо

меня и брата на своих бесчисленных гостей. Мне кажется, что о нас попросту забыли. Мы проводим дни за карточными играми и прогулками в парках. Брат приспособился к этой праздной жизни лучше моего и даже увлекся какой-то герцогиней. Необходимо призвать его к порядку, ведь мы прибыли сюда с сугубо деловой миссией…»

      Офелия была сбита с толку. Дневник Аделаиды и сплетни Агаты не имели ничего общего с рисунками Аугустуса. Теперь Полюс представлялся девушке в высшей степени изысканным местом. Интересно, играет ли Торн в карты? Если он придворный, то просто обязан играть. Может, он посвящает свои дни только этому развлечению?

      Офелия уложила дневник в фетровый чехольчик и спрятала к себе в сумку. Затем отперла секретер, стоявший позади ее рабочего стола, и вынула инвентарный журнал.

      Девушке часто случалось забывать ключи от музея прямо в двери, терять важные документы и даже ломать уникальные артефакты. Но инвентарный журнал она вела регулярно и аккуратно.

      Офелия была превосходной чтицей, одной из лучших в своем поколении. Она могла прочесть историю любого предмета, поэтапно, век за веком: какие руки к нему прикасались, кто им пользовался, кто его любил, кто ломал, а кто чинил. Этот дар позволял ей описывать предмет с невиданной точностью. Там, где ее предшественники мучились, раскапывая подробности биографии хозяев, Офелия безошибочно выявляла всех владельцев вещи, включая создателя.

      Инвентарный журнал был для девушки все равно что личный дневник. По обычаю ей следовало бы передать его из рук в руки своему преемнику – новому директору музея. Увы, пока еще на эту должность никто не польстился. Поэтому Офелия вложила в журнал записку для того или той, кто в будущем заменит ее, убрала инвентарную опись в секретер и заперла его на ключ. Потом медленно вернулась к столу, оперлась на него обеими руками и постояла так несколько минут, заставляя себя глубоко дышать и привыкать к мысли о неизбежном. Теперь все кончено. Завтра она уже не откроет свой музей, как делала каждое утро. Завтра ее свяжут с человеком, чье имя она будет носить отныне и до смерти.

      Госпожа Торн… Лучше уж сразу смириться с этим.

      Офелия в последний раз оглядела музей. Через стеклянный купол лился в зал поток света, украшая золотым ореолом экспонаты, которые отбрасывали на пол причудливые тени. Никогда еще музей не казался Офелии таким прекрасным!

      Девушка оставила ключи в каморке привратника и направилась к выходу из музея. Едва она вышла из двери под стеклянный козырек, усыпанный листвой, как сестра уже окликнула ее из дверцы экипажа.

      – Влезай скорей! Мы едем на улицу Орфевр!

      Кучер картинно щелкнул кнутом, хотя в экипаж не была впряжена ни одна лошадь. Скрипнули колеса, и фиакр двинулся вдоль реки, ведомый лишь силой внушения своего хозяина.

      По дороге Офелия смотрела в окошко. Фахверковые дома[4], рыночные площади, нарядные здания мануфактур выглядели отчужденно. Весь город словно говорил ей: ты уже нездешняя! Между

4

Фáхверк – тип старинной строительной конструкции, при которой темные скрещенные балки, выполняющие несущую роль, видны на светлом оштукатуренном фасаде дома.