Почти касаясь. Колин Оукли

подходил к стойке.

      – Ну класс, – пробормотала Луиза, закатывая глаза. – Подушечный гольфист пришел.

      Я проследила за ее взглядом и увидела мужчину в тренировочных штанах, в руках подушка в цветочек, он шел к компьютерному уголку.

      Я обернулась к Луизе.

      – Его настоящее имя – Майкл. Ему чуть за тридцать, – прошептаа она. – Безработный. Приходит сюда каждый день уже шесть месяцев с вот этой подушкой в руках. Он сидит на ней, пока играет в какой-то симулятор гольфа на компьютере. Видимо, просто на стуле сидеть неудобно. Однажды он так просидел восемь часов, даже не выходя в туалет!

      Она засмеялась, а я опять посмотрела на него, ощущая с ним странную близость. Может, ему просто одиноко, а вот это чувство мне очень знакомо.

      – Не знаю, говорила ли тебе Мэри-Энн, но у нас тут всякого насмотришься. В этой работе только шестьдесят процентов – книги. Оставшиеся сорок – работа на благо общества. В основном это помощь тем, у кого проблемы с психическим здоровьем.

      Мои глаза поползли на лоб. С книгами я еще могла справиться. Принять, отдать, поставить на место. Но люди?

      – Не бойся. – Луиза хлопнула меня по руке в перчатке. Я отдернула руку. Она посмотрела на меня, чуть приподняв брови. – Я знаю, привыкнуть сложно, но потом тебе понравится. Правда.

      До конца дня я стараюсь держаться от Луизы на расстоянии.

      Ну так, на всякий случай.

      Как раз перед концом моей смены, в четыре часа дня, я заканчивала заполнять всякие документы, и мне попался в разделе о страховке вопрос о том, есть ли у меня какие-то хронические заболевания. Я сначала засомневалась, но все-таки поставила «галочку» в графе «аллергии», и в этот момент за моей спиной появилась Луиза с тележкой возвращенных книг.

      – Верни их на место. Ряд девятьсот сорок шесть. И расставь по номерам, что наклеены на корешке. Как думаешь, справишься, дорогуша?

      Я опять кивнула и поняла, что за день ничего вслух не сказала. Не удивилась, если бы Луиза начала думать, что я немая.

      Я вышла из-за стойки на трясущихся ногах. Схватилась за тележку. Место за столом стало моим домом на время смены, моей тихой гаванью. Но теперь мне словно пришлось выйти наружу – к стеллажам. А там люди. И кто знает, что может случиться? Все будет хорошо. И пусть было нелепым думать так, эта фраза помогла мне сделать несколько шагов. И опять я смотрела по сторонам, оглядывалась, ища людей, что глазеют на меня, будто желая прожечь во мне дыру. Луиза не смотрела на меня. Все ее внимание было приковано к стойке, с которой она убирала все лишнее. Ее губы слегка шевелились, будто бы она что-то бормотала себе под нос.

      Одно из колесиков тележки болталось и тихонько поскрипывало. Когда я дошла до ряда девятьсот сорок шесть, этот жуткий звук стих, но я услышала что-то другое. Какая-то возня, будто бы енот забрался на полки и пытался выбраться. Енот, который громко сопел и хихикал?… Мое сердце заколотилось. Я тихонько подкралась к следующему стеллажу и заглянула