Любовь попаданки. Дарья Быкова

остановилась.

      – Вы плачете? – спросил киару, и мне померещилась в его голосе растерянность. Впрочем, наверняка лишь померещилась. – Мария…

      Уже не таясь – что толку-то? – еще раз всхлипнула и вытерла слезы. Перед синеглазым было почему-то мучительно неловко. «Мне все равно, что он обо мне подумает», – зло приказала я сама себе, но почему-то не особо подействовало.

      – Вам ничего не грозит, – мягко сказал инопланетянин. – Но вы… вы ведь не из-за этого. Не из-за проекта плачете.

      Я не очень внятно замотала головой, скорее, пытаясь передать «отстаньте от меня!», нежели ответить на вопрос, и попыталась сбежать из машины – задергала ручку многострадальной двери теперь уже изнутри, и примерно с тем же результатом, что и первая попытка снаружи, – дверь не открывалась.

      – С вами, – вдруг раздраженно сказал киару, снова выруливая в поток машин, на мой взгляд, резковато, кажется, ему даже посигналили, – я чувствую себя… нянькой. И мне это не нравится. Сидите, – приказал он, хотя на ходу я и так выпрыгивать не собиралась, – через три минуты будете дома.

      – Вот и не берите меня в проект, раз не нравится! – предложила я и шмыгнула носом. Вопреки канонам платок он мне не предложил. Может, у руан в принципе нет насморка? Поэтому и платки не носят? Или ему просто жалко?

      – Мария Романова, я не торгуюсь. И решений не меняю.

      Угу. «Мачете не смс-ит», киару не торгуется…

      – Давайте, – сказала я. И, поймав немного удивленный взгляд, продолжила. – Давайте. Просите меня у Правительства. По своей воле я с вами никуда не поеду.

      Киару равнодушно пожал плечами, еще пару минут мы провели молча, и, наконец, машина затормозила во дворе моего дома. Запомнил. Как он вообще так хорошо в нашем городе ориентируется?

      – Прощайте, – сказала я, вылезая, и, каюсь, специально громко хлопнула дверью. Но это не помешало мне услышать:

      – До встречи, Мария Романова, до встречи.

      Глава 5

      Маша делает глупости

      Про альбом с набросками я вспомнила слишком поздно. Он остался там, в машине у киару, и самое унизительное, что все-все наброски посвящены как раз этому синеглазому негодяю. Ладно бы один-два в череде прочих, но нет же, я в своем каком-то странном помешательстве рисовала только эту инопланетную сволочь. О чем теперь дюже жалею. И это его мне хотелось заполучить в ухажеры? Чур меня, чур! Теперь мне хочется, чтобы он навсегда обо мне забыл, и самой забыть, хотя бы ненадолго, но не выходит – я представляю, как он смотрит наброски, как по его лицу расползается самодовольная ухмылка, и мне хочется взять альбом и отдубасить эту инопланетную физиономию. И плевать на дипломатическую неприкосновенность, или что там у него есть.

      Он ведь наверняка решит, что я в него влюблена. И это невероятно, просто не выразить даже как унизительно! Вот что мне стоило хотя бы шарж нарисовать!..

      Вечером же мне позвонил Никита. С незнакомого номера и пьяный вдрызг. Или в хлам. А то и в зюзю. В общем, очень-очень пьяный. Если честно, увидев