Абсолютно честен. Автобиография. Фрэнк Лэмпард

и они это знали.

      Я понимал, что они находились в неудобном положении, но они оба сильные и даже могут иногда пугать. Харри пугал меня, когда я был ребенком. Но я и восторгался им. Футбол не был частью наших с ним отношений, пока мне не исполнилось четырнадцать. Как и большинство детей, я держал дистанцию, пока взрослые общались о чем-то серьезном. Я, приходясь ему племянником, вижу, что с семьей он такой же, как и с другими людьми. Он прямой человек с достаточно крутым нравом. Хотя я и страстно желал узнать побольше о футболе, я боялся произнести при нем хоть слово, чтобы не опозориться, хотя он и был отличным дядей. Поэтому то, что произошло со мной в более позднем возрасте, стало для меня еще тяжелее.

      Я не избавился от этого чувства тревоги, даже когда он стал моим тренером в «Вест Хэме». Глубоко внутри я был все тем же маленьким мальчиком, а он оставался дядей Харри. Иногда у нас с ним случались конфликты, как бывает у всех игроков и тренеров, но в нашем случае все осложнялось родственными отношениями.

      Бывало, что мне хотелось получить объяснение, почему я не играю. Вместо того чтобы постучать к нему и задать вопрос прямо, как поступил бы любой другой, я топтался под дверью его кабинета. Мне было страшно, и этот страх идет с самого детства, когда в его обществе я становился заторможенным.

      У них с папой бывали разногласия. Иногда я выпадал из состава, и папа приводил Харри доводы в мою пользу. Вполне естественно, что папа вел себя по-отцовски, а Харри – как тренер, стремившийся сохранить свой пост.

      Я все понимал. Я чувствовал, что Харри испытывает дискомфорт в определенных ситуациях, связанных со мной. Все еще больше усложнилось, когда на меня ополчились болельщики. Сейчас я куда больше сочувствую его положению в тот момент. Он защищал меня, когда я, как ему казалось, нуждался в этом. Он всегда заступался за меня, когда это было необходимо, как в той истории с Теренсом Брауном. Это естественно для нашей семьи. У нас в Ист-Энде принято приглядывать за близкими, и это здорово. Но когда это отношение смешивается с беспощадным профессиональным футболом, все меняется. Тебе приходится вести себя по-другому. Моей семье бывало трудно, хотя они и старались скрыть это от меня.

      Люди видели только то, что мои отец и дядя были во главе клуба, и предполагали худшее. Отсюда их гнев и тревога. Им не нравилось уникальное положение вещей, сложившееся в «Вест Хэме». Я был по другую сторону.

      Сейчас, общаясь с Джейми после игр, я понимаю, что он принимает мою точку зрения, а не нейтральную. Это точка зрения Лэмпардов и Реднаппов, наша точка зрения.

      Всего этого было не избежать, и мы чувствовали беспокойство и стресс. Теперь я вижу, насколько все было сложно – и сейчас наше общение с Харри совсем другое. Теперь мы говорим друг с другом как равные. Это было бы невозможно без моего ухода из «Вест Хэма», и я чувствую, что заслужил его уважение. Иногда, как после присуждения мне звания лучшего игрока 2005 года, он звонил мне, чтобы сказать, какой я молодец, и благодаря этому я понял, что сложности