Лабрум. Максим Досько

не устраивает, мы в целом очень мирные жители, уроды – совсем как одуванчики, травичка, гы-гы-гы. А кстати, ты выпиваешь?»

      Я: «Спиртное? Не очень, иногда, если праздник».

      Сергей: «Ну, здесь придется выпивать, и с праздниками, и без праздников. Никак в зоне без этого».

      Я: «Э-э-э… Почему?»

      Сергей: «Мозгами тронешься… Некоторые считают, что водка выводит радиацию, химию из организма, но это не от того. Понимаешь, кроме кашля, все местные мучаются от головных болей. Если не выпивать периодически – с ума сойдешь, сдуреешь от боли».

      Я: «Так от чего это, экология, заражение? Что врачи говорят?»

      Сергей: «Поликлиник уже нет. Их закрыли вместе с магазинами. Есть продовольственные, хозяйственные отделы, а в отделе сферы услуг тебе окажут самую минимальную медицинскую помощь. Мы сами друг другу помогаем, есть люди, которые умеют, знают, бывшие врачи. Уродов централизованно лечат и осматривают, там где-то на заводах».

      Я: «Это же первобытное общество какое-то. Вас же не считают за людей!»

      Сергей: «Мы сами по себе живем, не встреваем в их высокие дела, а они не трогают нас. И я бы не сказал, что местные часто болеют – нет, даже при всем этом пьянстве».

      Я: «Не представляю, как с этим всем можно мириться…»

      Сергей: «Привыкли. Только если не пить, то тогда и вправду тяжеловато будет: сначала будешь превращаться в овощ, замучает скука, лень, безразличие, то есть будешь чахнуть, потом головные боли, дикие головные боли».

      Я: «Выходит, это что-то психологическое».

      Сергей: «По-разному говорят. Может, психологическое, некоторые говорят, что это все эксперимент, другие – что от пагубного влияния на мозг радиации и химии тумана, а я, например, думаю, что просто от однообразной жизни на закрытой территории, как в клетке. Вспомни, когда в детстве в зоопарк ходили, там животные, наверно, как-то так себя ощущали, некоторые ж там дуреют – из угла в угол ходят, помню, с мамой долго наблюдали, как лиса туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда. А может и изучают, испытывают на нас что-то… Да и какая разница-то, разве если будем знать, это что-нибудь изменит?»

      Я: «А вы бежать пытались из зоны?»

      Сергей: «А нафиг? Какой смысл? Во-первых, привыкли, тем более тут, можно сказать, родина. Во-вторых, сам же говоришь, граница хорошо охраняется, раньше были попытки – до границы и близко не доходили, их возвращали, это большая удача, что тебя по пути не засекли. И в-третьих, тут ведь всем обеспечивают, в продовольственном платить не надо, набирай сколько угодно, формально почти анархия, на рожон не лезь – никто не тронет, делай что хочешь, если сильно не хочется, то можешь и не работать, заставлять не будут. А еще подумай вот, если животное из зоопарка выпустить на волю, волка в лес, к примеру, то что будет? Сдохнет, не сможет жить в неволе, не умеет, это не волк уже, а собака. Логично? Так и получается: и в зоопарке мучаются, но и на воле жить не сможешь. Ладно, пошли пройдемся».

      Выходим из дома. Я больше хочу попасть в центр, но сегодня не поедем, по словам Сергея, уже поздно, лучше с утра, в другой день.

      Мы идем по улице, негромко разговариваем. Других людей,