Дальние берега. Юлия Симбирская

что у нее за класс, с кем она дружит. Она никогда ничего не рассказывает про школу. Тетя Оля однажды проговорилась, что они с Тоней обсуждали возможность домашнего обучения – изучать все предметы самостоятельно, а потом сдавать экзамены. Я подумала, что Тоне плохо в школе. Наверное, ее ненавидят в классе, иначе зачем ей сидеть дома? Но мама высказала более правдоподобную версию:

      – Это здоровье. Просто с Тониной астмой приходится жить осторожно.

      Но я все равно рисовала в своем воображении картины Тониных суровых школьных будней. Должен же быть хотя бы один человек, который поставил бы ее на место.

      Весь вечер я слонялась из угла в угол и ничем не могла заняться. Мама вышивала, то и дело прихлебывая имбирный чай. И как она пьет такую жгучесть? Я не люблю, когда чай злой, поэтому пью с молоком и кладу три ложки сахара; чайных, конечно. Еще я не люблю грейпфрут и ананас. Только манго, арбуз и груши. А вот Тоня ест грейпфруты чуть ли не с кожурой.

      И вдруг в мою голову пришла гениальная мысль, как вернуть себе хорошее настроение. Я побежала в прихожую, встала на табуретку и достала с антресолей коробку с новыми зимними сапогами. Сапоги отправила обратно, а коробку принесла в свою комнату. Надо собрать Тонины вещи прямо сейчас! А зачем откладывать? Имею я право освободить пространство в своей комнате? Если что, скажу, что делаю генеральную уборку.

      Вот ее толстая книжка «Мифы мира» стоит на моей полке. Зачем ей мифы мира? Все есть в интернете. Я открыла книжку, полистала без интереса, понюхала глянцевые страницы и вдруг в самой середине обнаружила сложенный пополам тетрадный листок, исписанный размашистым Тониным почерком. Несколько секунд я смотрела на находку, а потом вытащила листок, развернула и прочитала.

      Это было настоящее бумажное письмо. Такие никто уже не пишет. Но Тоня всегда идет против течения, ничего удивительного.

      Мне и в голову не пришло, что читать чужие письма подло, то есть я это понимаю, конечно, но вовремя не вспомнила. А потом стало страшно от мысли, что теперь я знаю то, чем Тоня никогда в жизни со мной бы не поделилась. Не каждый день в мои руки попадают чужие тайны, и, наверное, мне следовало разволноваться и озадачиться, что с этим делать. А я подумала только, что теперь могу ударить Тоню очень больно. После этой мысли я разволновалась, как и положено, потому что обычно никого не бью. Ни словами, ни кулаками.

      Как все просто. Еще пятнадцать минут назад я только мечтала обнаружить ее слабое место, а теперь держу в руках самое настоящее оружие. Я схватила телефон, набрала Регинин номер и тут же сбросила – нет, я сама разработаю план мести.

      Листок в клеточку дрожал в моей руке, буквы прыгали. Я выхватывала глазами то одну строчку, то другую и понимала, что это письмо личное. Так сказала бы мама. Но она не скажет, потому что ей я его тоже не покажу.

      Я знаю, что Вы мне ответите, что я маленькая, глупая и сто раз влюблюсь еще в разных мальчиков…

      Сердце мое запрыгало где-то в горле.

      Ты посмотрел и бросил мне веревочную лестницу. Ты посмотрел, не разглядел во мне свою ровесницу. А я готова подождать, перетерпеть, помучиться, с тринадцати