Странная практика. Вивиан Шоу

поставил чайник, слушая редкие гудки в телефоне. Скорее всего, Грета действительно застряла в пробке и слишком поглощена вождением, чтобы ответить: он лучше пошлет ей сообщение. Ратвен уже собрался завершить звонок, когда ее голос зазвучал в трубке: прерывающийся, глухой от слез. Он почувствовал, как от неожиданности у него сузились зрачки.

      – Р-ратвен, – говорила она взволнованно. – Я видела одного из них. Видела одного из них совсем близко: он был в моей машине, он был в моей чертовой машине, и я не знаю, сколько других таких…

      – Что случилось? – требовательно прервал он. – Вы целы? Где вы?

      – В автобусе, на заднем сиденье. Мне хотелось оказаться среди людей. Со светом.

      – Я за вами еду, – объявил он, выключая плиту.

      – Нет! – возразила Грета, и в ее голосе звучала подлинная решимость. – Нет, оставайтесь на месте. Не выходите из дома, Ратвен. Наверное, они и сейчас за вами наблюдают, они знают, где вы живете.

      – Господи, кто? Что случилось, Грета? Что творится, черт подери?

      – Он сказал, что они – Святой что-то там. – Она начала говорить чуть более собранно. – Одет как монах. Говорил… похоже, цитатами из Библии, все про греховность и зло, точно так, как те, что напали на Варни.

      Ратвен похолодел, по рукам пробежали мурашки: волоски вставали дыбом.

      – «Меч Святости»? – прервал он ее.

      – Да, – подтвердила Грета ужасно юным голосом. – Да, точно. Он был… обожженный. А глаза у него… этого не может быть, но они светились голубым! Я не знаю, что он такое, и их много – не знаю, сколько, Ратвен. Это они. Те, что убивают людей.

      – «Во имя очищения», – проговорил он, скорее утверждая, чем спрашивая.

      – Да, – снова подтвердила она. – Правильно. Я… я в двух остановках от «Блэкфрайарз». Скоро приеду.

      Звонок закончился. Ратвен отнял телефон от уха и уставился на него. Его зрачки постепенно снова расширялись. Грета Хельсинг очень редко допускала, чтобы кто-то увидел или даже услышал, что она плачет. Это само по себе заставляло страх медленно ползти по его позвоночнику: холодное тошнотворное ощущение, что из-под контроля выходит нечто громадное.

      Он встряхнулся и поспешно прошел в прихожую, чтобы взять пальто, ключи и зонтик. Сколько бы она ни говорила «не выходите из дома», если он в свои годы начнет вести себя таким образом, то следующим шагом можно будет вообще забиться в подпол и шипеть на людей, а он и так уже много времени потратил на сетования по этому поводу.

      Вечер действительно был темный и непогожий, а на востоке, над Собачьим островом, погромыхивало, и пешеходы на улице спешили скорее убраться отсюда, пригибая головы и сутулясь. Никто не обращал на него внимания по дороге к автобусной остановке «Блэкфрайарз»: просто еще один мужчина в темном пальто, возможно, чуть более бледный, чем большинство, с темными волосами, зачесанными назад над высоким лбом. Общее впечатление портило только то, что от влаги волосы у него начинали мелко курчавиться.

      Ратвен прислонился к удобно