Лакрица и Привезение. Мони Нильсон-Брэнстрем

Норрнэса, Стокгольма, из-за маминых карибских празднеств с коктейлями и из-за Лакрицы. В конце концов мама решила, что лучше она будет целыми днями лежать и загорать, нацепив солнечные очки. Она отказывалась вставать, даже когда Лакрица включал Боба Марли на всю громкость и начинал танцевать на широкой маминой кровати.

      – Не надо, – вздыхала мама Мия, – у меня сил нет.

      – А ну-ка вставай! – кричал Лакрица, уставший от своей уставшей мамы. – У меня скоро день рождения! Мамы в таких случаях пекут торты и готовят подарки, если хочешь знать.

      – Не могу, – ревела мама Мия и натягивала одеяло на голову.

      Папа тоже хотел, чтобы его оставили в покое. Он уезжал на снежном скутере в горы, мотался там туда-сюда и мечтал о деньгах, пока скутер не сломался. Никому из них дела не было до того, что уже через несколько недель Лакрице стукнет семь лет. Только бабушке было до него дело.

      – Что бы ты хотел получить на день рождения? – спросила она, раздавая карты для следующей игры в «пьяницу». – Что тебе нужно?

      Лакрица задумался.

      – Сильные мускулы, – наконец сказал он. – А ещё приятель. И скутер.

      – Задумано неплохо, – заметила бабушка и сделала первый ход.

      – Ясное дело, не загадывать же всякую ерунду.

      – Конечно. Пожелания на день рождения должны быть большими и хорошими. А твои, кстати, очень даже могут исполниться.

      – Ты думаешь? – спросил Лакрица.

      – Не сомневаюсь.

      – Вообще-то «Лего» тоже неплохо, – пробормотал Лакрица для верности, чтобы пожелания точно могли исполниться.

      Внезапно распахнулась дверь, и в кухню ворвалась Ева-Мэрта.

      – Пошли быстрее! – крикнула она. – Там Мия совсем с катушек слетела.

      И они поспешили за Евой-Мэртой. Увидев маму, Лакрица решил, что лучше бы ему её такой не видеть. Лучше бы ему вообще не родиться. Во всяком случае у Мии. Мама, совершенно голая, если не считать очков от солнца, танцевала посреди дороги около их дома. Она пела о солнце, траве и любви, а выглядела счастливой и сильно загорелой на фоне белого снега.

      На дороге стояли Анна-Сара, Пер-Юнас и его придурок папаша. Муж Евы-Мэрты прилип носом к кухонному окну, а чуть дальше у дороги стоял лось. У всех чуть глаза не повылазили. Сильнее всех вылупился лось, показалось Лакрице.

      – Yes, it’s gonna be OK, yes, it’s gonna be alright! – пела мама Мия, пританцовывая босиком на холодном снегу.

      Бабушка подбежала и попыталась набросить на неё свою куртку, но мама Мия не захотела. Будто это был удивительно жаркий зимний вечер.

      – Лакрица, дружище, потанцуй со мной, – позвала мама, внезапно заметив его.

      Но Лакрица пробежал мимо голой мамы, мимо испуганного лося и понёсся дальше к пивной, где сидел папа.

      – Мама голая танцует на дороге! – закричал Лакрица. – Над ней все смеются. Я так не хочу!

      Не говоря ни слова, папа вскочил и бросился на улицу, за ним последовали остальные посетители пивной. И Ларс-Андерс, который там работал, тоже. Единственным, кто не побежал смотреть на маму, был Лакрица. Он вообще не был уверен, что хочет на неё смотреть. Он даже не был уверен, что хочет