Хроники Расколотого королевства. Fly by Night. Фрэнсис Хардинг

и крыш протянулись веревочные и деревянные лестницы. Повсюду были развешаны разноцветные ткани, полоскавшиеся на ветру, как паруса, – оранжевые, нежно-розовые, небесно-голубые, изжелта-зеленые. Мошка впервые видела настоящий город. От размаха, пестрых красок, водоворота жизни и всяких удивительных штук у нее закружилась голова.

      Над рекой кружились чайки, точно чаинки в чашке. Они парили над каждой лодкой и пронзительно кричали, словно требуя чего-то. Если носильщик, идущий по палубе, ронял еду, чайки мигом набрасывались на добычу. На каждой крыше красовались яркие вертушки, свистки в виде птиц и куклы с колокольчиками. Наверное, они должны были отпугивать чаек.

      А сами лодки! Сурового вида баржи, глубоко осевшие под весом тюков и ящиков. Гогочущие матросы на борту плюются в реку табачной жвачкой. Рыбацкие лодки с поднятыми носами, двухвесельные ялики и баркасы напоминают громадные черепашьи панцири. Некоторые украшены длинными флагами с эмблемами гильдии Лодочников.

      Клент поднялся по деревянным ступеням на мост и подошел к дверям какого-то магазина.

      – Заглянем сюда на минуту, – сказал он Мошке. – Здесь живет старинный друг, которого я обещал навестить при случае. В наших обстоятельствах он изрядно нам поможет. Могу я напомнить, что молчание – первое качество хорошего секретаря?

      Приняв важный вид, он прошел в дверь, и Мошка последовала за ним.

      Внутри магазинчик выглядел так, словно по нему прошлась горгона Медуза, превращая все в камень. На столе и подоконнике были разложены каменные перья, каменные трубки и цветы. У окна были подвешены два птичьих скелета, так, чтобы их изящное строение было лучше видно на свету. Там были каменные береты и каменные сандалии, каменные шарфы, ленты и монеты – и все это было выполнено с таким мастерством, точно эти вещи оставили здесь ожившие статуи. Мошке они напомнили окаменелости в водах реки Чог.

      – Вот мы и пришли, – сказал Клент. – Ах, мистрис Дженнифер Бессел!

      Мистрис Бессел оказалась коренастой загорелой женщиной, излучающей доброту. Ее голые руки побелели от муки, а волосы, выглядывавшие из-под чепца, были заплетены толстым узлом. Но интереснее всего Мошке показались ее муслиновые рукавицы с обрезанными пальцами.

      – Мистер Клент! – воскликнула мистрис Бессел. От широкой улыбки ямочки на щеках превратились в глубокие бороздки. – Что, мой драгоценный друг, никак тебя виселица не дождется?

      – Нет, нет, – заверил ее Клент. – Ни бог, ни черт, ни человек не сможет помешать мне навестить вас, дражайшая Джен.

      Джен рассмеялась в ответ. Мошке смех показался натянутым.

      – А это, – сказал Клент, показывая на Мошку, – моя племянница из…

      – Чога! – договорила за него Джен. – Милочка моя, какие светлые у тебя брови!

      Парусиновый капюшон защищал от воды волосы, но не брови. За долгие годы брови чогцев выцветали и становились почти прозрачными, что придавало лицам удивленное выражение. Мошка не была исключением.

      – А ты все так же