Практическая магия. Элис Хоффман

что говорили тетки. Тем не менее от всех этих разговоров о смерти у нее начали сдавать нервы. На коже выступили пигментные пятна, волосы потеряли блеск. Пропали аппетит и сон, и мучительно стало выпускать Майкла хоть на короткое время из поля зрения. Теперь, когда он целовал ее, она плакала, говоря себе, что лучше ей было бы вообще не любить. Она стала чересчур уязвима – вот что делает с нами любовь. Ее не обойти стороной и не побороть. Сейчас лишиться ее значит лишиться всего. А впрочем, вовсе не сказано, что трагедии не миновать лишь потому, что так утверждают тетушки. Много ли знают! Салли специально побывала в публичной библиотеке, посмотрела все справочники по энтомологии. Да, жук-точильщик питается древесиной – и больше ничего!.. Что, тетушки, скушали? Да, мебель и прочее дерево в доме действительно могут пострадать, но при чем тут плоть и кровь? Так, по крайней мере, полагала в ту пору Салли.

      Однажды в дождливый денек, когда Салли складывала белую скатерть, ей что-то послышалось. В столовой никого не было, в доме – тоже, но звук – был. То ли скрип, то ли стук – сердца, маятника? Она закрыла уши руками, и чистая скатерть осела на пол горкой белого полотна. Салли отказывалась верить предрассудкам, запрещала себе верить, но суеверный страх объял ее все равно, и в этот миг она увидела, как что-то прошмыгнуло под стулом Майкла. Призрачное существо, такое юркое и верткое, что бесполезно было бы попытаться раздавить его каблуком.

      Вечером, как стемнело, Салли нашла на кухне тетушек. Она стала на колени и молила их помочь ей, как это делали до нее столько других женщин в минуту отчаяния. Предлагала взамен все, что есть ценного: кольца со своей руки, двух своих дочерей, свою кровь до последней капли, – но тетушки только грустно качали головой.

      – Я на все готова! – кричала Салли. – Готова верить во что угодно! Только скажите мне, что делать…

      Но тетушки уже и так перепробовали все, что можно, а жук по-прежнему оставался где-то рядом с тем местом, на котором сидел Майкл. Иные судьбы определены заранее, и вмешиваться бесполезно. Весенним вечером, на редкость тихим и ласковым, Майкл сошел с тротуара по дороге из скобяной лавки домой и был сбит насмерть машиной, полной юнцов, которые по молодости лет и для веселья перебрали спиртного.

      Целый год после этого Салли не разговаривала. Ей просто нечего было сказать. Тетушек прямо-таки видеть не могла: мошенницы, жалкие бабки, которым дано не больше власти, чем мухам, что мрут по подоконникам, а прежде бьются в стекло, бессильно трепеща прозрачными крылышками. Выпусти! Выпусти меня! Услышав шелест юбок, предвещающий появление теток, Салли выходила из комнаты. Определив по шагам на лестнице, что они поднимаются проверить, как она, или пожелать ей спокойной ночи, она вскакивала со стула у окошка, торопясь закрыть дверь на крючок, и никогда не слышала, как они стучатся – затыкала уши, и баста!

      Когда бы Салли ни зашла в аптечный магазин, за зубной ли пастой или мазью от пеленочной сыпи, она видела за прилавком ту девушку, и взгляды их пересекались. Теперь-то