Пожиратель комнат. Геннадий Логинов

ов. В нём было несметное множество комнат, жильцов, коридоров, лифтов и лестниц. В сравнении со всем перечисленным – жильцов и лифтов было значительно меньше.

      Жильцы и рождались, и умирали, заводились словно бы из ниоткуда и пропадали словно бы в никуда. Лифты далеко не всегда работали, а если и работали, то не всегда стабильно. Поэтому многие опасались пользоваться теми лифтами, которые находили, отдавая предпочтение лестницам. Но и лестницы таили в себе угрозу. Особенно самые старые и обветшавшие.

      Никто не знал, кем и когда было построено здание. Даже самые старые из ныне живущих уже родились в нём так же, как их отцы, деды и прадеды. Всем уже давно опротивели однообразные стены, потолки и прочий повторяющийся антураж. Но что им оставалось делать, кроме как выживать?

      В конце петлявших коридоров неизменно встречались лифты, лестницы или двери, ведущие, в свою очередь, к очередным лестницам, дверям и коридорам. Можно было объединить силы, целенаправленно разрушая стены чем-либо тяжёлым, но за любой стеной обнаруживались лишь новые стены, лестницы, коридоры, лифты и комнаты.

      Кто-то предпочитал отшельничество. Кого-то изгоняли вон. Но выживать одному было сложно. Люди объединялись, создавая семьи, кланы, племенные союзы, коридорные города и целые сети небольших поселений. А по слухам, на некоторых этажах даже существовали целые страны.

      Периодически местные жители устраивали экспедиции в поисках пищи, новых людей, предметов быта, пространства для проживания и всего того, что Здание могло им дать.

      Лампочки периодически перегорали, свет сбоил, электричество иногда отключалось, но в целом его наличие не было проблемой. Вода иногда бывала ржавой, иногда её могло не быть по нескольку дней, но, несмотря на проблемы и перебои, опасность умереть от жажды тоже не стояла. С едой дела обстояли сложнее. Периодически в коридорах удавалось обнаружить декоративные растения, иногда пригодные в пищу, реже – чьи-то запасы, холодильники, морозилки, столовые, рестораны и бары, где можно было чем-то разжиться.

      Экспедиции давно уже не были направлены на то, чтобы найти выход из Здания – это казалось химерой: нечто невозможное по определению, как деление на ноль. Даже захват и удержание территорий походил на сомнительную цель: Здание имело более-менее стабильные географические координаты, но бывалые люди говорили, что периодически расположение лестниц, коридоров, лифтов, комнат и этажей меняется, словно перетасованные карты в колоде.

      На путешествия отваживались немногие, поскольку это означало огромные риски.

      Во-первых, Здание само по себе представляло одну большую ловушку, полную тайн и опасностей. Но вдали от более-менее обжитых мест угрозы многократно возрастали.

      Во-вторых, можно было заблудиться и сгинуть бесследно, оказавшись не в то время и не в том месте, когда здание меняло конфигурацию. Даже трещины на стенах – и те рано или поздно затягивались. Справедливо и обратное – если где-то «должна была» быть поломка, она рано или поздно возвращалась, несмотря на любые попытки ремонта.

      В-третьих, по Зданию скиталось немало безумцев и просто агрессивно настроенных индивидуумов, порою сбивавшихся в целые банды, опустошавшие на своём пути всё, подобно саранче. Некоторые доходили даже до каннибализма.

      Казалось бы, не только Здание в целом, но и каждый этаж в отдельности был бесконечен. Во всяком случае, доказать обратное пока не представлялось возможным. Даже спуск в шахту лифта не давал долгожданной свободы: он либо мог продолжаться до бесконечности, либо просто обрывался на одном из этажей.

      Периодически на этажах находили библиотеки, книги, проекторы с фильмами и картины. Всё это давало представление о мире, который был – или, по крайней мере, мог быть – за пределами Здания. С одной стороны, подобные находки были истинной отдушиной, вносившей разнообразие в серые будни, с другой – они усиливали тоску. К тому же многие испытывали сильное сомнение, что всё это – не очередной трюк Здания, и все эти рассказы, фильмы и иллюстрации имеют что-либо общее с реальностью.

      Говорят, Здание само порождало произведения искусства, словно бы издеваясь над своими узниками. Если оно, конечно, обладало чувствами и разумом. В любом случае местные обитатели не знали другой жизни, и подобные находки высоко ценились в этом мире, ведь они дополняли известную реальность, давая пусть не физический, но моральный выход из западни.

      Особенно высоко в людях ценился талант самостоятельно придумывать и рассказывать новые истории, вдохновляя и поддерживая ими остальных. Рассказчики не видели морей, хотя слышали байки про бескрайний затопленный подвал. Они не видели мира за окнами, да и самих окон, но приблизительно представляли себе, что такое закат и пение птиц. Книги, фильмы и записи давали подобные возможности.

      Другим способом ухода от повседневных страданий был сон. Точнее, в теории, мог им быть. Но, на практике, он был лишь частью реальности и складывался из образов, увиденных наяву. Поэтому даже во сне жильцов Здания не покидали приевшиеся коридоры, лифты и лестницы…

      Иногда