Идеальная мишень. Чингиз Абдуллаев

друг с другом.

      …Я поступил в политехнический, и мне нравилась моя будущая профессия. Меня назначили старостой группы. В деканате, видимо, считали, что я самый дисциплинированный студент, потому что я почти не прогуливал и хорошо учился все четыре года. А перед тем, как должен был получить диплом и назначение на работу, меня вдруг пригласили в КГБ. Разговор получился длинный. Сначала меня долго расспрашивали, потом говорили о геройских заслугах моего отца. К тому времени, когда я кончал институт, он уже серьезно болел. Сказывались его раны, да и вся нелегкая жизнь.

      Но когда мне неожиданно предложили поехать на учебу в Москву, чтобы потом стать офицером КГБ, я сначала опешил. Мне казалось, что во мне нет ничего такого, что могло бы прельстить этих товарищей из нашего местного управления. Оказалось, что есть. Тут сыграла роль и судьба моего деда – латышского стрелка, и судьба отца – профессионального разведчика, который несколько лет провел за рубежом нелегалом. Я, конечно, обещал подумать, но твердо решил отказаться. Вернувшись домой, я узнал, что отца увезла «Скорая».

      Домой он больше не вернулся. Операция уже не могла его спасти. В последний день я был у него в больнице. Он посмотрел на меня тем самым пронзительно-спокойным взглядом, каким иногда смотрел на людей, тихо прошептал:

      – Жизнь, Эдгар, – это сложная штука. Живи так, как тебе подсказывает твоя совесть. И береги мать.

      Больше он не сказал ничего. А через месяц я уже уезжал в Москву, на учебу в Высшую школу КГБ. Тогда мне казалось, что это правильное решение, что отец одобрил бы мой выбор. Уже закончив школу и вернувшись в Ригу, я начал понимать, что отец был прав. И далеко не все, что нам говорили про нашу историю, правда. Да, тысячи латышей были сосланы в Сибирь, погибли в сталинских застенках, когда маленькую Латвию «присоединили» в сороковом году. Для коммунистов это было освобождение, для националистов – оккупация. И у каждого была своя правда.

      Конечно, я вступил в партию. В семидесятые годы офицер КГБ не мог не быть членом партии. Но я не просто носил при себе партбилет – исправно платил членские взносы и посещал партийные собрания, я приобретал определенный опыт, имея доступ к информации. В те годы я узнал о позорном прошлом наших националистов, запятнавших себя предательским сотрудничеством с фашистами. Для меня любой, кто работал на гитлеровскую Германию, однозначно являлся предателем своего народа. Но и коммунисты были далеко не ангелами и не всегда действовали в интересах латышей. Но нам приходилось жить и служить режиму, зная несколько больше, чем остальные советские граждане.

      …В центр города мы попали только в девятом часу. Может быть, «Гранд-отель» действительно классная гостиница, но мне так не показалось. Мой номер, расположенный в новом корпусе, представлял собой маленькую комнатушку, где к столику невозможно было пробраться, а окно заслоняла стена какого-то здания. Фантастическими были только цены: триста-четыреста долларов