Рассудок маньяка. Чингиз Абдуллаев

этими категориями. Формально он прав. Скрывший свою прежнюю судимость охранник оставил отпечатки пальцев на двери, где находилась убитая сотрудница. И потом сбежал. Представляю, как бесился Левитин, когда они не могли найти исчезнувшего охранника. И как он торжествовал, когда они его арестовали. Нет, теперь он так просто не отдаст арестованного, пока не докажет, что тот виноват. Когда поступил на работу ваш охранник?

      – Примерно полтора года назад.

      – У него были враги?

      – Нет, конечно. Он был хороший парень. Никаких замечаний, всегда чисто выбрит, всегда вовремя приходил на дежурство.

      – А у покойной были враги?

      – Нет. Я думаю, что нет, вернее, нам казалось, что нет.

      – Перед убийством ничего необычного не происходило?

      – В каком смысле?

      – Может, появились особенно откровенные журналы или картинки?

      – Да нет, наоборот, все как-то успокоилось, мы даже решили, что психопат унялся. А тут вдруг такое…

      – Сергей Алексеевич, – вдруг сказал Дронго, – вы ведь меня пригласили не из-за жены этого Паши? Это всего лишь повод объяснить мой вызов. Вы ведь понимали, что жена и ребенок могут ничего не значить. У вас были причины более конкретные?

      – Да, – смущенно сказал Архипов, – да, безусловно. Я полагал, что вы все равно поймете. Я не верю в маньяка в моем институте. Не верю в психопата. Я убежден, что эти журналы и эти картинки не имеют ничего общего с убийством, которое совершил посторонний субъект, неизвестно как проникший на территорию института.

      При этих словах Михаил Михайлович нахмурился, но не решился спорить с директором. Только мрачно отвернулся.

      – Я знаю своих людей, – продолжал Архипов. – Это не всегда уравновешенные, очень эмоциональные люди, среди которых есть немало талантливых ученых. У них могут быть срывы, разного рода истерики, проявление эмоций. Но психопатов-маньяков среди них нет. Я в этом уверен.

      – Тогда кто же убил Хохлову?

      – Не знаю. Я настаиваю на версии чужого. Среди ученых такого негодяя быть не может.

      – В каком смысле – чужого?

      – В любом случае это не человек науки.

      Михаил Михайлович сидел не двигаясь. Очевидно, что упрек был брошен сотрудникам охраны. Но он не решился спорить с патроном.

      – Тогда это Паша или кто-то из его товарищей, – заметил Дронго.

      – Я этого не говорил. Почему вы думаете, что у него были напарники?

      – Я сказал товарищи, а не напарники.

      – Какая разница? Почему вы так решили?

      – Может, он действовал не один?

      Архипов посмотрел на своего заместителя, тяжело вздохнул и покачал головой:

      – Это почти наверняка был не он.

      – Но тогда кто?

      – Не знаю. И не хочу гадать. Мне неприятно даже предположить, что я здороваюсь по утрам с этим мерзавцем. Поэтому я и прошу вашей помощи, Дронго. Вы представляете себе атмосферу в институте. Все друг друга подозревают, на всех мужчин смотрят подозрительно. В такой обстановке мы просто не можем работать.

      – Журналы