Черный клановец. Поразительная история чернокожего детектива, вступившего в Ку-клукс-клан. Рон Сталлворт

Стоукли вещали о низвержении белого «дьявола» и его расистского общества, братья вроде меня, служившие в полиции, оказывались в некоем «параллельном мире», вакууме. Мы были слишком черными для белого сообщества, которому служили вместе с другими полисменами, и слишком «синими», по цвету нашей формы, для своих «братьев по крови», преданных делу борьбы за гражданские права черного сообщества. Впрочем, многие цветные граждане не смотрели на черных полисменов через кривые очки подозрительности и не считали нас паршивыми овцами, отбившимися от стада. Скорее они понимали, что разделяют с черными полисменами общий жизненный опыт, основанный на предубеждениях о цвете кожи и прочих социальных факторах.

      Будучи новичком, привыкшим к строгим правилам, я задал вопрос, имевший для меня, пожалуй, первостепенное значение: «Могу ли я заказать алкогольный напиток в баре?»

      Но для черных революционеров вроде Стоукли такие, как я, решившие носить значок, пистолет и синюю форму, представляли силы «деспотичного» (с их точки зрения) правительства. Мы укрепляли то, что они считали изначально несправедливыми законами, специально придуманными, чтобы держать в узде жертв этого деспотизма. Мы казались им современным вариантом «домашних рабов» – домашних ниггеров, и каждый из нас был черным Иудой, избравшим сотрудничество с белым «массой» (хозяином) ради укрепления «правосудия белых». Мы стали рабами «системы», «мальчиками» на побегушках у белого человека, как не раз называли меня мои самозваные черные «братья».

      Я же гордился и тем, что был черным, и тем, что был копом. Я был горд за свою расу, но это была беззлобная гордость. Я благоговел перед Стоукли, потому что он был выдающейся фигурой движения за гражданские права. Такие, как он (МЛК, Малкольм Икс, Роза Паркс, Рэйси Тэйлор, Джон Льюис и им подобные), делали нашу жизнь лучше. Но здесь и сейчас, оказавшись в этой непростой ситуации, я не испытывал угрызений совести, поскольку знал разницу между черным копом и черным человеком в белой Америке.

      Он, как виртуозный кукловод, тянул за ниточки наших эмоций и вел нас по пути, которым мы, по правде говоря, вряд ли хотели идти.

      Черная публика в клубе была изрядно разбавлена белыми, теми «я-типа-черный», которых современное хип-хоп-сообщество окрестило «биггерами»[8] – «белыми ниггерами».

      Я нашел столик в задней части бара, где сидела в одиночестве весьма привлекательная немецкая леди. С ее разрешения я устроился спиной к стене, заняв типичное стратегическое положение агента под прикрытием (да и вообще всех полисменов), чтобы иметь обзор помещения при возможных беспорядках. Кроме того, я отметил расположение ближайшего выхода на случай, если мне придется оперативно делать ноги.

      Она была рада моей компании и сразу завязала разговор, сдобренный тяжелым немецким акцентом. В ее манерах сквозило природное кокетство, что ставило меня в несколько неловкое положение, поскольку я тогда как раз начал встречаться с женщиной, которая

8

Англ. «wigger», от «white nigger».