Изнанка судьбы. Алина Лис

откинулся на спинку стула, отхлебнул яблочного вина. Вид у него был довольный.

Элвин

      В какой бы части Эмайн Аблах ты ни находился, запах яблок будет преследовать тебя. Сады здесь везде. Яблони цветущие, яблони с завязями, яблони с яблоками. Ветки клонятся под весом огромных спелых плодов величиной с голову ребенка.

      – Пришли, – выдохнула Элли. – Вон она.

      Эта нахалка стояла на нижней ветке одной из старейших яблонь, яблони-патриарха, и бессовестно обгладывала нежные цветочные завязи.

      – Хейдрун! – громко возмутился я. – Какого гриска ты вытворяешь?! Тебе мало остального леса?

      Коза покосилась на меня и очень по-человечьи фыркнула, но объедать дерево не прекратила.

      Я неплохо умею управляться с животными, женщинами и вредными младшими сестрами. Но на Хейдрун мои умения не распространяются. С детства ненавижу эту тварь.

      – И что делать? – растерянно спросила Элли.

      Я раздраженно пожал плечами. При всей моей симпатии к девушке я не собирался решать за нее эту задачку.

      Готов еще раз поспорить на желание, что Мэй изрядно повеселилась, назначая такое испытание.

      – Не знаю. Тебе видней. Доить коз – женское занятие.

      – А, – она сглотнула и неуклюже перехватила подойник. – Хорошо.

      Что мне по-настоящему нравилось в этой девочке – она не сдавалась. Уверен, Элисон никогда в жизни не доила скотину, кто бы позволил графской дочери заниматься подобной работой? Но она не отступила. И не начала ныть. Одно это заслуживало симпатии.

      Я следил за тем, как Элли медленно идет к козе, бормоча под нос ласковую бессмыслицу, и гадал, каким образом Мэй на этот раз подсматривает за нами. В то, что сестренка пропустит подобное развлечение, верилось слабо.

      Хейдрун вскинула голову, украшенную золотыми рогами, и мемекнула. Не знаю, как у нее это получается, но в блеянии явственно послышалась угроза.

      – Козочка хорошая, козочка милая. Бяшка, бяшка… – повторяла Элли, приближаясь к козе маленькими шажками.

      Хейдрун прервала обед и заинтересованно покосилась на девушку. Когда Элли осталось сделать всего пяток шагов, мерзкое животное издало звук, весьма похожий на конское ржание, спрыгнуло с ветки и неторопливой лошадиной трусцой направилось в чащу леса.

      – Стой! – выкрикнула Элли и пустилась в погоню.

      Дальнейший спектакль я наблюдал из первого ряда, сидя на той самой ветке, которую Хейдрун так любезно освободила.

      Спектакль состоял из двух периодически сменявшихся мизансцен: «Элли бегает за козой» и «Элли бегает от козы». Поначалу девчонка еще пыталась на бегу призвать Хейдрун к порядку, потом молчала, сберегая силы. А Хейдрун выныривала то тут, то там, мерзенько блеяла и грозила острыми золотыми рогами. Элли каждый раз пугалась и визжала. Короче, всем было весело, включая меня.

      Наконец девушка в бессилии плюхнулась на землю.

      – Ненавижу эту козу! – простонала она.

      – Я бы на твоем месте не говорил подобного вслух, – предупредил я. – Хейдрун фантастически злопамятна.

      – Думаете, она понимает?

      – Я