Рассказы о святителе Нектарии. Анна Якову

[4] сковало льдом, а все крыши Пе́ры[5] украсились остроконечными клинками гигантских сосулек.

      Утро наступило, но улицы по-прежнему пустовали. Казалось, даже мраморные столики на открытых верандах кофеен спрашивали в недоумении: куда исчезли по-летнему тёплые дни с привычной людской толчеёй и гулом бесед? Не видно было посетителей и в многочисленных торговых заведениях Гала́ты[6].

      Но вот в табачном магазине «Аристо́н» прозвенел наконец дверной колокольчик, сообщая о первом госте. Вошёл То́дор Ефремоглу́, который торговал бакалеей на другом конце Галаты и каждую неделю присылал кого-нибудь или являлся сам за отложенным для него заказом.

      – Моё почтение, – приветствовал он хозяина, господина Эврипи́диса. – Ну и холод! Помню, такой же мороз ударил в начале ноября лет сорок назад. Мы с братом, совсем ещё мальчишки, выбежали спозаранку полюбоваться инеем и увидели на земле старика-нищего. Бедняга был босой и замёрз насмерть.

      Этот рассказ услышал Анаста́с – мальчик, который работал на складе и только что вынес из подвала наверх расфасованный товар для постоянных клиентов. Услышал и машинально перевёл взгляд на свои полуразвалившиеся башмаки, из которых виднелись пальцы.

      – Старый нищий ходил босой, а у меня как-никак есть обувь, – прошептал он, чтобы отогнать мысль, и без того вертевшуюся в голове с раннего утра.

      – Эй, Анастас! – послышался сиплый голос хозяина. – Где же заказ господина Ефремоглу?

      – Уже готов, – ответил мальчик, торопливо выкладывая на прилавок свёрток в плотной жёлтой бумаге и перевязывая его шпагатом.

      Бакалейщик подошёл, чтобы забрать заказ.

      – Не затрудняйся, Тодор, – остановил его господин Эврипидис. И, повернувшись к мальчику, приказал:

      – Отнесёшь это господину Ефремоглу прямо в магазин!

      – Не сто́ит, – возразил было Тодор. – Зачем выгонять мальчишку на холод?

      – Холод вреден нам, старикам, а такому молодцу полезно освежиться, – успокоил его приятель.

      – Ладно, – согласился Тодор. – А я съезжу по делам в Фана́р[7]. Если только найду в эту пору извозчика… Вот, держи, – и, вынув из кошелька монету, протянул мальчику.

      – Не балуй парня! Деньги ему не нужны: он здесь ночует, здесь и питается.

      – Да ведь это вознаграждение за труды…

      – Я же сказал: не балуй его! – с раздражением повторил хозяин. – Анастас, доставишь заказ и тут же назад, за письмами, понял?

      – Позвольте мне только снять фартук, – робко попросил тот.

      Через мгновение он был уже в подвале. Повесил фартук на гвоздь, обмахнул одежду щёткой и постоял несколько секунд в тепле, словно желая запастись им впрок. Но, сообразив по звуку колокольчика, что господин Ефремоглу уже ушёл, бросился наверх, подхватил заказ, выскочил на улицу… и сразу оказался один на один с ледяным ветром, носившимся над Галатой. Ветер обжигал щёки, забирался в рукава старенькой куртки и проникал сквозь обтрёпанные штанины и башмаки, выгоняя из тела последнее воспоминание о тёплом подвале.

      – Как кусается сегодня холод! Сразу видно, что у Господа не только лето в запасе, – тихо пробормотал Анастас и улыбнулся.

      На углу улицы продавец бубликов вытряхивал из деревянных лотков крошки, на которые слетелось множество голубей. Мальчик остановился полюбоваться ими, и сами собой в душе его зазвучали слова: «Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш питает их»[8].

      Он осторожно приблизился к голубям, положил свёрток на землю, присел на корточки и начал подбирать крошки вперемешку с зёрнышками мака и кунжута. Набрал целую горсть, выставил ладонь перед собой, и уже через секунду чёрно-сизая птица села ему на кончики пальцев, склёвывая угощение.

      Анастас старался не шевелиться, наблюдая за каждым движением пернатого гостя.

      – Должно быть, мы похожи с тобой, – заговорил он вполголоса. – Вот и я такой же обжора. Только пробьёт полдень, сразу бегу на квартиру к хозяину, хватаю миску с обедом, который готовит мне его кухарка Ангели́ка, и еле удерживаюсь, чтобы не съесть это прямо на улице. А как закроется магазин, тут же сметаю всё до последней крошки…

      Голубь между тем насытился и, окончательно осмелев, ходил по худенькой руке взад и вперёд.

      – Мы и вправду похожи, – продолжал мальчик. – И одежда у тебя и у меня зимой и летом одна. Но твой пух защищает тебя и от жары, и от холода, а мне в моём наряде такую зиму, пожалуй, не пережить. Что ты об этом думаешь, господин голубь?

      – Анастас! –

5

Пе́ра – один из районов «Нового города» в северной части Стамбула, где в конце XIX века располагались различные официальные учреждения и проживало много европейцев.

6

Гала́та – торговый район «Нового города» к югу от Перы.

7

Фана́р (Фана́ри) – квартал в старой части Стамбула, до начала 1920-х годов населённый преимущественно греками.

8

Евангелие от Матфея, глава 6, стих 26.