Женский приговор. Мария Воронова

а недоразумения всегда поначалу неизбежны. Когда сын или дочь приводят в семью супруга, старшее поколение такие скандалы закатывает, что просто ужас, однако же никто никуда не убегает. Живут как-то, притираются друг к другу.

      А кроме того, сказала Надежда Георгиевна, надо и о своем будущем подумать. Неразумно отказываться от судьбы успешного музыканта только ради того, чтобы причинить боль своему родителю, потому что, как это ни прискорбно признавать, в нынешнее время талант не так важен, как связи. Готов ли Миша всю жизнь преподавать музыку в каком-нибудь поселке городского типа, одинокий и всеми забытый, или все же предпочтет карьеру успешного музыканта и мир в семье?

      Когда Надежда Георгиевна поняла, что парень склоняется в пользу поселка, пришлось сменить тактику. Она напомнила, что папа уже довольно пожилой, а молодая жена – дело ненадежное. Очень может так случиться, что у Павла Дмитриевича не останется никого, кроме младшего сына. Миша уже потерял мать, знает, как это больно, но он был рядом с ней и ничем не огорчал. А если сейчас он уйдет от отца, то потом, когда ничего уже нельзя будет исправить, чувство вины станет преследовать и мучить сына до конца его дней. Впервые за весь разговор поймав какой-то проблеск интереса на понурой Мийкиной физиономии, Надежда Георгиевна поднажала. Она рассказала, как уехала поступать в институт от своей старенькой мамы и как до сих пор корит себя за это. Мама умерла, когда Надя училась на третьем курсе, и как знать, сколько бы еще прожила, останься дочка дома, с нею. Тут Надежда Георгиевна расплакалась, не специально, а совершенно искренне, обняла Мийку и призналась, что хоть мама сама заставила дочку-медалистку ехать в Ленинград, все равно она до сих пор просыпается иногда ночью от острого чувства вины.

      Кажется, эти слезы решили дело. Мийка встал, надел свой рюкзачок, а Надежда Георгиевна вытерла глаза и потянулась за плащом. Сказала, что проводит ребенка и проследит, чтобы отец его не ругал. Она действительно тогда повидалась с Павлом Дмитриевичем, но слова застряли в горле. Ей показалось, что если она начнет указывать отцу, как обращаться с сыном, то только хуже его разозлит.

      Шевелев хмуро посмотрел, буркнул, что он у нее теперь в долгу. «У вас, Наденька, сын в следующем году поступает? Напомните мне ближе к делу».

      Что ж, Павел Дмитриевич действительно устроил Яшу в медицинский.

      Только Мийка сильно изменился с тех пор, как вернулся домой. Он стал мрачный, увлекся какой-то чертовщиной, отпустил длинные волосы и из всей одежды предпочитал черные водолазки и штаны.

      Он принадлежал к той злополучной категории людей, которые, не обладая ярко выраженным талантом в какой-то одной области, способны ко всему и интересуются всем. Мийка был хороший пианист, неплохо рисовал, тонко чувствовал литературу, но поскольку уделял внимание и музыке, и изобразительному искусству, и художественному слову, не достиг высот ни в одной из этих областей. Он прилично окончил музыкальное училище и поступил в консерваторию,