Перегрузка. Артур Хейли

семь лет. А ты оказался рядом, Ним. Ты всегда был мне симпатичен, даже, может быть, чуточку больше. Ты оказался под рукой, когда понадобился мне больше всего. – Она улыбнулась. – Если ты приехал ко мне, чтобы меня утешить, то своей цели ты добился. Все так просто. Не усложняй себе жизнь. И не занимайся самобичеванием.

      – Если ты так считаешь, мне будет легче на душе, – со вздохом заметил Ним. Оказалось очень просто покончить с угрызениями совести. Наверное, даже слишком просто.

      – Да, я так считаю. А теперь еще раз поцелуй меня и отправляйся домой к Руфи.

      Он так и поступил, с чувством облегчения уехав еще до появления Уолли и Мэри.

      Возвращаясь на машине домой, Ним размышлял о превратностях своей личной жизни. На этом фоне головоломные проблемы, связанные с его работой в «Голден стейт пауэр энд лайт», казались простыми и куда более предпочтительными. В списке его личных проблем первое место занимала Руфь, вернее, их зашедший в тупик брак, а теперь еще и Ардит. Правда, у него и до того случались романы с другими женщинами, а два романа продолжались и по сей день.

      Казалось, такие связи возникали у Нима как бы помимо его воли. А может, это был просто самообман? Может быть, он сознательно впутывался в эти связи, чтобы затем внушить себе, что все невольно получилось само собой? Так или иначе, сколько он себя помнил, недостатка в сексуальных утехах он никогда не испытывал.

      Женившись пятнадцать лет назад на Руфи, он примерно четыре года хранил ей верность. Потом случайно подвернулась возможность заняться сексом на стороне, и он ею воспользовался. Затем последовали иные оказии такого рода – одни всего на одну ночь, другие привязывали его к себе на более продолжительное время, чтобы угаснуть, как звезды с наступлением рассвета. На первых порах Ним считал, что ему удастся скрыть от Руфи свои сексуальные утехи. Этому способствовала специфика его работы, связанная с временными нагрузками, да и с обычными сверхурочными. Может быть, до поры до времени эти хитрости срабатывали. Но вскоре здравый смысл подсказал ему, что Руфь, обладавшая не только тонкой интуицией, но и проницательностью, не может не понимать, что с ним действительно происходит. Самое удивительное было то, что она никогда не возмущалась и, казалось, все принимала как должное. Всякой логике вопреки реакция Руфи, вернее, полное ее отсутствие, лишь раздражала его и продолжала раздражать по сей день. А ведь она не могла не возмутиться, обязана была протестовать, может быть, рыдать от негодования. Даже если бы от этого мало что изменилось, Ним тем не менее задавался вопросом: неужели все его измены не заслуживали бурного эмоционального скандала в семье?

      Время от времени Нима угнетало вот что еще – несмотря на все его старания сохранить в тайне свои амурные похождения, они, судя по всему, становились кое-кому известными. На этот счет уже имелось несколько доказательств, и самое последнее дошло до него как раз сегодня. И с чего это Тереза ван Бэрен намекнула: «Вам еще надо поучиться узнавать женский характер, Ним. Одних гимнастических