Шагатели. Константин Шабалдин

Я не получаю «Шахматный вестник» с новыми этюдами, я не решаю задачи, я тупею! У меня сенсорное голодание. Ты хоть знаешь, что это такое?

      Климакс у тебя, ведьма, подумала Аня и сказала:

      – Дедушка приболел, ари Люба.

      – Так что?! Из-за старого паралитика я должна травиться консервами из Дара Колеса? Мне необходимо нормальное питание, я готовлюсь к чемпионату. Мне нужна свежая рыба и фрукты. Если твой дед больше не может снабжать нас, как раньше, пусть подаёт в отставку, Спицы пришлют нового шагателя. Во имя Колеса!

      – Во имя Обода Его! – откликнулась Аня и жалобно продолжила: – Ари Люба. Дедушке нужны лекарства. Не могли бы вы одолжить нам немного денег?

      – Какая дерзость! – завопила арка. – Эти лебы совсем обнаглели, скоро на наших колясках ездить начнут. Слушай, деточка. Если твой дед сегодня же не отправится на Главную Станцию, я не знаю, что сделаю!!!

      Если никто не отправится на Главную Станцию, то и ты, и Малинниковы скоро и сами начнёте с голода подыхать, подумала Аня. Деньги кончатся, жратва кончится, а на Главной Станции и месяц, и два, и полгода никто не хватится, что старый Паркинсон давно не захаживал. Может, он стал из Автопарка товары носить. Хоть и дальше, зато дешевле. А картошки с огорода Малинниковых, может, на неделю хватит, не больше.

      Любовь Петровна продолжала орать, а Аня медленно встала, скинула высокие сапожки и подняла длинную юбку выше колен, обнажая ноги. Не сильно мускулистые, как у бывалых шагателей, но и не рахитичные, с атрофированными ступнями. Арка захлопала глазами, заткнулась и только шлёпала по инерции губами.

      – Ари Люба, я ваш новый шагатель. Давайте деньги, я схожу на Главную Станцию и принесу вам письма, журнал и продукты. Только давайте сразу и предоплату, и расчёт.

      Поражённая Любовь Петровна молча вытянула из лифчика несколько купюр и подала Ане. Девушка взяла деньги, уселась в кресло, потом усмехнулась, встала, натянула сапоги и пошла неуверенной походкой прямо к терминалу Дара Колеса, расположенному неподалёку. Засунув деньги в щель приёмника, набрала на табло комбинацию цифр. В лоток посыпались консервы, конфеты, пачка сухарей и упаковка чая. Она бережно перегрузила всё в корзинку и поспешила домой. Надо было успеть сбежать до того, как проснётся дед.

      А Любовь Петровна смотрела ей вслед и почему-то плакала.

* * *

      Дождавшись сумерек, Башмак прокрался к изолятору и, присев под зарешечённым окошком, позвал:

      – Тапок! Эй, Тапок!

      – Кто здесь? – раздался хриплый голос.

      – Это я, Башмак.

      – А, Башмачок. – Слышно было, что Тапок улыбнулся. – Навестить пришёл?

      – Ага, навестить, – зло ответил Башмак. – Ты скажи мне, ты что такое отчебучил, что Спицы тебя казнить решили?

      – Всё-таки казнят? – прохрипел Тапок. – Ах суки! Я думал, всё же обойдётся…

      – А вот не обошлось.

      – Жаль.

      – Жаль.

      Они молчали, каждый думая о своём.

      – Я за Обод Колеса хотел уйти, – наконец произнёс Тапок.

      – Что?! –