Трансгрессивное наслаждение, или Философия после смерти философии. Тео Ом

азать, что философия нужна для общего образования, но то же самое можно сказать и про все остальное: про науку, литературу, искусство, film studies и т. д.

      Можно предположить, что философия сегодня нужна только тем, кто ею зачем-то занимается профессионально в университетах, то есть речь идет о т. н. академической философии. Хорошо, допустим, что это так, но какое влияние эта философия оказывает на нашу повседневную жизнь? Полагаем, что никакого, иначе мы бы это почувствовали. И каких достижений эта философия достигла? Полагаем, что тоже никаких. Слов, конечно, много, но где результат? А нет никакого результата, одна пустота.

      Вопрос можно поставить шире: что нового сегодня философия может сказать про нас и про наш мир? Чем она может помочь в решении наших общечеловеческих проблем? Способна ли современная философия осуществить метанойю? То есть кардинально изменить наш взгляд на происходящее. Все эти вопросы остаются без ответа. Предполагается, что ничего нового философия современному миру дать не может и никакую метанойю она тоже осуществить не способна. Наука и техника нас каждый день чем-то удивляют, а философия осталась в истории, ибо в своих поисках она зашла в тупик. Все, что нам реально остается в этом мире, это только бесконечный научно-технический прогресс, и надежда на то, что он нас окончательно не погубит.

      Философия сегодня все больше ассоциируется с историей философии, то есть с прошлым, а не настоящим, и воспринимается зачастую как демагогия и резонерство, особенно это касается т. н. континентальной философии. Аналитическая философия, которая, можно сказать, была попыткой превратить философию в точную науку, возложенных надежд, как известно, тоже не оправдала. Языковые каркасы Карнапа, дескриптивная метафизика Стросона, семантический реализм Даммита, принцип онтологической относительности Куайна, поиски «срединного пути» Хилари Патнэма – все эти и многие другие достижения аналитической философии известны лишь немногим, и они абсолютно не оказывают никакого влияния на нашу повседневную жизнь, на наше восприятие реальности: реальная жизнь – отдельно, философия – отдельно. «Существовать значит быть значением связанной переменной? Ничего не знаю, Декарт же сказал: мыслю, следовательно, существую. Значит так и есть! А другого нам и не надо». Примерно так мыслит т. н. современный средний обыватель, чьи философские познания, как правило, ограничиваются пресловутым декартовским cogito, ergo sum. То есть для среднего обывателя не было ни Юма, ни Куайна, ни Карнапа, ни Витгенштейна, а был один только Декарт со своим «великим и непобедимым» когито.

      Современная философия – это, конечно, не Декарт, а скорее Славой Жижек. Но разве Славой Жижек философ? Куайн разработал принцип онтологической относительности, Карнап придумал концепцию языковых каркасов, Гегель создал свою знаменитую гегельянскую логику, а что создал или придумал Жижек? Что он сделал для философии, чтобы его можно было считать философом? Проинтерпретировал фильмы Дэвида Линча посредством психоаналитической теории Лакана о Воображаемом, Символическом и Реальном? В этом его заслуга как философа? Нет, Славой Жижек, конечно, пишет интересные книги, его интересно читать, хоть и местами утомительно, но философ – это все же не писатель, а тот, кто выдвигает новые теории, гипотезы, принципы, предлагающие новый взгляд на мир. Работа и основная функция философа, как мы полагаем, состоит в том, чтобы придумать или найти/открыть новую мировоззренческую оптику, позволяющую осуществить метанойю. Философ, который не может придумать/найти такую оптику, это не философ, а скорее писатель, беллетрист. Поэтому Славой Жижек, как мы полагаем, это не философ, а писатель. Называть его философом можно лишь условно, формально, с чувством иронии, имея в виду, что: вот «философ», который не придумал ничего нового, не внес никакого нового вклада в философию, да, бывает и такое.