Черный квадрат (сборник). Казимир Малевич

Черный квадрат определил экономию, кот‹орую› я ввел как пятую меру искусства. Экономический вопрос стал моею главною вышкою, с которой рассматриваю все творения мира вещей, что является главною моею работою уже не кистью, а пером. Получилось как бы, что кистью нельзя достать того, что можно пером. Она растрепана и не может достать в извилинах мозга; перо острее.

      Странная вещь – три квадрата указывают путь, а белый квадрат несет белый мир (миростроение), утверждая знак чистоты человеческой творческой жизни. Какую важную роль имеют цвета как сигналы, указующие путь.

      О цветах и о белом и черном еще возникнет масса толков, кот‹орые› увенчаются через путь красного в белом совершенстве.

      (Упоминая о белом, не говорю о понятии политическом, установившемся о нем сейчас.)

      В чисто цветовом движении три квадрата еще указывают на угасание цвета, где в белом он исчезает.

      О живописи в супрематизме не может быть речи, живопись давно изжита, и сам художник предрассудок прошлого.

      Обоснование этих вопросов выразилось в написанной мной книжечке «Мы как утилитарное совершенство».

      В данных мне трех страницах нельзя высказать всего того, как и что делалось и какие результаты дали исследования. Установив определенные планы супрематической системы, дальнейшее развитие уже архитектурного супрематизма поручаю молодым архитекторам в широком смысле слова, ибо вижу эпоху новой системы архитектуры только в нем.

      Сам же удалился в новую для меня область мысли и, как могу, буду излагать, что увижу в бесконечном пространстве человеческого черепа.

      Да здравствует единая система мировой архитектуры Земли!

      Да здравствует творящий и утверждающий новое в мире Уновис!

      Витебск, 1920 г.

      к вопросу изобразительного искусства

      Ниспровержение старого мира искусств да будет вычерчено на ваших ладонях.

      Всякая форма – результат движения энергии по пути экономического начала. Отсюда вытекают право и политика человека. Право – это то, без чего невозможно провести экономическое начало, и экономия – это то, без чего нельзя провести право. Отсюда вытекает третье: свобода действа, которая реализует возникшую во мне форму экономического движения и право. Свобода действа не есть действо независимое, обособленное, стоящее вне общности, ибо она является средством экономического начала, как чисто харчевого, так и всякого вообще движения, и потому личность, получившая право и свободу, не может действовать независимо, и если ее призывает государство к строительству, то это не значит, что она будет делать то, что хочет и как хочет. Никакое государство не может дать иного права и свободы личности, кроме вытекающего из его экономических совершенств, а всякое экономическое совершенство по форме своей система и план. Система и план – скелет, который разовьется всем усилием каждой личности, коллектива и целого общества в полный организм государства или мира,