Серебряный век. Поэты и стихи. Антология

бледные тени,

           Подобны чарам волхва,

           Звучат и клятвы, и пени,

           Любви и победы слова…

           Проходят бледные тени,

           Подобные чарам волхва.

           А я всегда, неизменно,

           Молюсь неземной красоте;

           Я чужд тревогам вселенной,

           Отдавшись холодной мечте.

           Отдавшись мечте – неизменно

           Я молюсь неземной красоте.

23 марта 1896

      В прошлом

           Ты не ведала слов отреченья.

           Опустивши задумчивый взор,

           Точно в церковь ты шла на мученья,

           Обнаженной забыла позор.

           Вся полна неизменной печали,

           Прислонилась ты молча к столбу, —

           И соломой тебя увенчали,

           И клеймо наложили на лбу.

           А потом, когда смели бичами

           Это детское тело терзать,

           Вся в крови поднята палачами,

           «Я люблю» ты хотела сказать.

3 ноября 1894

      Женщине

           Ты – женщина, ты – книга между книг,

           Ты – свернутый, запечатленный свиток;

           В его строках и дум и слов избыток,

           В его листах безумен каждый миг.

           Ты – женщина, ты – ведьмовский напиток!

           Он жжет огнем, едва в уста проник;

           Но пьющий пламя подавляет крик

           И славословит бешено средь пыток.

           Ты – женщина, и этим ты права.

           От века убрана короной звездной,

           Ты – в наших безднах образ божества!

           Мы для тебя влечем ярем железный,

           Тебе мы служим, тверди гор дробя,

           И молимся – от века – на тебя!

11 августа 1899

      «Три женщины – белая, черная, алая – …»

           Три женщины – белая, черная, алая —

           Стоят в моей жизни. Зачем и когда

           Вы вторглись в мечту мою? Разве немало я

           Любовь восславлял в молодые года?

           Сгибается алая хищной пантерою

           И смотрит обманчивой чарой зрачков,

           Но в силу заклятий, знакомых мне, верую:

           За мной побежит на свирельный мой зов.

           Проходит в надменном величии черная

           И требует знаком – идти за собой.

           А, строгая тень! уклоняйся, упорная,

           Но мне суждено для тебя быть судьбой.

           Но клонится с тихой покорностью белая,

           Глаза ее – грусть, безнадежность – уста.

           И странно застыла душа онемелая,

           С душой онемелой безвольно слита.

           Три женщины – белая, черная, алая —

           Стоят в моей жизни. И кто-то поет,

           Что нет, не довольно я плакал, что мало я

           Любовь воспевал! Дни и миги – вперед!

1912

      Каменщик

           –