Лешие Астериона. Юлия Николаевна Горина

зила с винтовкой плашмя повалился в траву. Браконьеры дернулись в другую сторону, но их уже окружили.

      – Всем лечь на живот и не двигаться. Одно движение – и мы открываем огонь. Именем закона земли Астерион вы обвиняетесь в браконьерстве…

      Старший зачитывал права монотонно и холодно, пока Катя надевала на них ошейники.

      – Готово, командор, – сказала она и передала пульт старшему, как бы случайно чуть касаясь его руки.

      Руки у командора были бронзовыми, с рельефно проступающими жилами, как ветви у столетнего камнедуба.

      И сильными…

      – Выключаем кино.

      Щелкнул тугой рычажок, и все четверо пленников потеряли сознание.

      Девушка подошла к окровавленной белошейке.

      – Отрезали голову струей кислоты, сволочи. И шкуру начали снимать.

      – Чего ты хочешь – она стоит на черном рынке больше, чем ты за год зарабатываешь, – пожал плечами Себастьян, рассматривая кислотное ружье. – Отличная конструкция, кстати. Надежней лицензионного. Может, оставим, а, командор? Все равно ведь…

      – Может, тогда еще и ящерицу обдерем заодно? Не пропадать же добру, – рявкнул тот, и Сева предпочел заткнуться. – Гвиера, как слышно? Протокол составлен?

      Гвиера, зоолог, зоопсихолог и по совместительству секретарь поста не только отлично все слышала, но и видела благодаря крошечным камерам в полевой амуниции лесничих.

      – Позвольте заметить: по ряду внешних признаков эта самка – молодая мать, – прозвучало в динамиках, – а так как белошейки – вид вымирающий, я вынуждена напомнить вам о необходимости поиска детеныша…

      – О черт, – пробормотал молодой великан, и, сделав невинное лицо, как бы между делом двинулся по направлению к машине. Грозный оклик начальника его догнал.

      – Себастьян!

      – Шеф, ну почему снова я? – запротестовал Сева. – Мне вчерашней крылатки хватило – три часа на карачках по кустам, ноги до сих пор болят!

      – Вот и разомнешь.

      – Может, Бакая вызовем? Хватит ему больным прикидываться. Подумаешь, диарея, ему же не во дворце, а в поле работать!

      – Нечего было астерионца учить димедролом водку закусывать, – вполголоса заметила Катя, и в ее темно-янтарных глазах затанцевали чертята, – теперь сам следопытом поработай.

      И в этот момент раздался глухой утробный рев.

      Он выпрыгнул стремительно, будто огромная черная тень пронеслась над кустами. Одно мгновение – и для Кати все вокруг перестало существовать. Все, кроме черно-серой клыкастой морды напротив и пары зеленых глаз, горящих яростью. Она замерла, позабыв обо всем на свете, словно перед ней возник сам дьявол…

      Через мгновение девушка уже отплевывала дорожную жижу, а рядом, еще чуть посвистывая, лежал застывший в странной позе огромный павиан-горгулия. Вокруг него тончайшей паутиной поблескивала парализующая сеть.

      Старший схватил Катю за плечи и рывком поставил на ноги.

      – Ты цела? Руки-ноги? Он не ранил тебя?

      – Нет, не успел…

      Звонкая пощечина шлепнула по ее грязной щеке.

      – Головой думать надо! Зверь на тебя летит, а ты стоишь как мишень, только глазами хлопаешь! Мне твой труп не нужен! – рявкнул командор и направился к павиану, обтирая ладонь о брюки.

      Себастьян сунул девушке в руку носовой платок и пошел за начальником.

      Размеры и параметры животного впечатляли. Широченная мускулистая грудь, отлично развитые передние конечности, и похожая на отвратительную маску морда с торчащими наружу белоснежными клыками.

      – Я эту страхолюдину раньше только в перечне видел. Живьем – впервые, – признался Сева. – А вы, Николай Владимирович?

      – Я тоже, – ответил Якушев, склоняясь над пленником. Павиан был страшен и великолепен одновременно.

      – Уникальный представитель уникального вида! – воскликнула Гвиера в динамиках. – Музей редких животных нам выдаст премию, потому что они как раз искали жениха для своей самочки-горгулии!

      – Вот это правильно! Самкам – самцов, лесникам – деньгов, и да воцарится золотой век! – выдал Сева.

      – Давай-ка помоги мне загрузить улов и вперед на поиски! – прервал его командор.

      – Но Николай Владимирович…

      – Отставить разговоры, ты не на свидании, а на работе. Гвиера, вызывай инспекторов для передачи преступников.

      – Уже вызвала.

      – Тогда отбой.

      – Одну минутку. Считаю необходимым предупредить, что вас ожидает комиссия с Земли.

      Якушев тяжело вздохнул, стараясь сохранить равновесие.

      – Что им надо?

      – Они не сказали.

      – Понятно…

      Когда машина тронулась в путь, Катя слабо улыбнулась:

      – По крайней мере, я теперь знаю, что тебе не все равно.

      – Дура. Полтора года войны, два года здесь – и никакого проку.