Виртуальные встречи. Александра Мадунц

ерунду женой! Он оставит той все, включая детей, и переселится сюда.

      От неожиданности Катя не сумела сдержаться и рассмеялась. Нет, ну надо же подобное выдумать! Конечно, в минуты близости Вадик иной раз вздыхал: «Как жаль, что я несвободен, а то мы могли бы пожениться», и Катя охотно соглашалась – безусловно жаль. Ей эти слова ничего не стоили, а ему приятно. У нее и мысли не было, что их можно воспринять всерьез. Да и Вадик, казалось, говорил лишь из желания большинства мужчин казаться себе лучше, чем они есть. Имеет милую жену, двух чудесных дочек, высокооплачиваемую работу и молодую любовницу – что еще человеку нужно?

      А Вадик продолжал расхваливать собственный героизм, не замечая реакции собеседницы. Пора было внести ясность – если не в мотивы, то, по крайней мере, в само решение. Мотивы же были просты. Не для того человек долго и трудно добивается возможности жить одному, чтобы добровольно отказаться от этого счастья. Вадик прекрасно знал всю историю. Еще пару лет назад Катя с мамой и Катина старшая сестра с мужем и дочкой ютились в небольшой трехкомнатной квартире. Катя не ладила со свояком, а после смерти мамы рассорилась окончательно. Почему взрослая женщина двадцати шести лет должна терпеть, что ее постоянно поучают? Не будем говорить о брюзжании, без которого Леша не мыслил жизни, и о вечных попреках жене. Пусть Оля выносит это, раз ей нравится, но при чем тут Катя?

      В квартире были прописаны лишь Катя и Оля, поэтому Кате казалось справедливым обменяться на две однокомнатные. Леша же полагал, что требуются двухкомнатная квартира и комната в коммуналке – у него ведь целая семья, а много ли надо незамужней свояченице? Катя, не желавшая ехать в коммуналку, возражала: раз он прописан у своей матери, пусть она оставит ему с семьей свою двухкомнатную, сама же переселится в однокомнатную. Короче, квартирный вопрос, как положено, обострил отношения до предела. Оля ловко сумела устраниться от схватки, зато Катя с Лешей по мере сил отравляли друг другу жизнь – он непрестанно ругался, а она, не имея к этому таланта, предпочитала в ответ язвить. Как ни странно, острый язык победил. Леша согласился на обмен, и вот уже год Катя блаженствует, живя самостоятельно.

      Знакомые уверяли, что она даже резко похорошела. Действительно, в нынешние двадцать восемь она, пожалуй, выглядела лучше, чем в двадцать пять. Высокая, тоненькая, с пышной копной темно-каштановых волос, которые предпочитала носить распущенными, Катя была достаточно привлекательна, чтобы нравиться мужчинам, и недостаточно красива для того, чтобы ее недолюбливали женщины. Благодаря жизнерадостности она была желанным гостем почти в каждой компании. Она ценила общество, но мысль о собственной квартире, где она останется в совершеннейшем одиночестве, грела душу куда сильнее, чем целая толпа любовников.

      Впрочем, ни о какой толпе речь не шла. Да, Леша вечно нудил, что Катя – развратная женщина (в порыве гнева употребляя и более краткий термин). Сама Катя себя таковой не считала. Безусловно, она нуждается