Одиночество волка. Владимир Колычев

елинщица не догадалась их стереть. Это при том, что на фужере, из которого она пила, не было даже намека на губную помаду. Наверное, эта дама вымыла бокал и дала подержаться за него потерпевшему. Чтобы криминалисты не скучали. Преступники – народ веселый.

      – Я тут недавно фильм смотрел, «Иван Васильевич меняет профессию», – сказал Степан Круча.

      Эксперт собрал свой волшебный чемоданчик. Работа сделана, можно уходить.

      – Храните деньги в сберегательной кассе, не так ли? – проговорил Матвеич и совсем не весело улыбнулся.

      – Издеваетесь? – глянув на спящего мужа, возмущенно протянула дебелая блондинка. – Мы на машину, можно сказать, всю жизнь копили! И где теперь эти деньги?.. В сберкассе сгорели!

      – Инфляция, – сказал Степан и развел руками.

      – Хамство!

      – Да вы не переживайте. Ваучеры ваши преступница не тронула, а одна такая бумага – это две «Волги».

      – Потому она их и не тронула, что ваучеры ваши – дерьмо!

      Степан пожал плечами. Он тоже так считал, но кто-то думал иначе. Находились дельцы, которые скупали ваучеры у населения в надежде приватизировать целые предприятия. Надо думать, что вряд ли эта надежда была тщетной. В стране происходили удивительные истории.

      – Мы пойдем, – сказал Степан и открыл дверь.

      Спать хотелось жутко. Завалиться бы сейчас на диван в своем кабинете и дожать часок, пока рабочая суета не закрутила.

      – А как же деньги?

      – Найдем. Чем раньше ваш муж даст описание преступницы, тем быстрее мы их разыщем.

      – Я сама его приведу! – уперев руки в бока, сердито сказала женщина.

      – Живого? – с усмешкой спросил Матвеич.

      – Но кастрированного, – тихо сказал Степан.

      Вдруг потерпевшая услышит и воспримет это как руководство к действию?

      Поспать Степану не удалось. В отделении, в камере предварительного заключения, произошла драка. Одна дама легкого поведения избила другую. Да не просто избила, а сорвала с нее всю одежду. Степан велел доставить зачинщицу к себе в кабинет.

      Люба Карасева была еще той штучкой. Две судимости, и обе за кражу. Два преступления, один сценарий. Карасева снимала мужчину, спаивала его, усыпляла, а потом обчищала карманы. В одном случае она отмотала три года, в другом – два. Ей еще не было тридцати, но неволя наложила на нее свой отпечаток. Она выглядела чуть старше своих лет.

      Сейчас вид у нее был похмельный. Волосы растрепаны, на щеке царапина, воротник кофточки надорван.

      Ребята из ППС на улице сегодня ночью ее подобрали. Она на остановке спала. Разулась, легла на лавочку, подложила туфли под ушко и баю-бай. Как будто так и надо.

      Вид у нее прожженный, но вовсе не отталкивающий. Волосы светло-русые, густые, ровные, голубые глаза, не лишенные изящества черты лица. Да и одета она была неплохо. Модная кофточка, новые джинсы в обтяжку, туфли не из самых дешевых. Успела прибарахлиться после крайней отсидки. Наверняка обула кого-то.

      В июне светает рано, еще шести утра нет, а солнце уже вовсю стучится в окно. Но сегодня пасмурно, небо в тучах, ветер без дождя, но прохладный. Горячий кофе будет в самый раз.

      Степан не поленился, приготовил чашку и для Карасевой.

      – Спасибо, – без всяких ужимок поблагодарила она и так же спокойно глянула на пачку сигарет.

      Степан Круча кивнул и предложил даме угощаться.

      – Люба, что-то ты на себя сегодня не похожа, – сказал он, усмехнулся и щелкнул зажигалкой.

      – Сама себе удивляюсь.

      – Прямо сама скромность.

      Люба глянула на него удивленно, с какой-то мрачной иронией. Но ничего не сказала.

      – Чего вы там с Сойковой не поделили?

      – Ну, погорячилась я.

      – И все?

      – А что еще?

      – Шалавой бы ее назвала для приличия.

      – Зачем называть? И так ясно, что шалава. Пальцы передо мной выкидывать начала. Марамойка!

      – А марамойка должна ходить голой?

      – На то она и марамойка! – раззуделась Люба.

      – Ну вот! – Степан улыбнулся. – А то я уже засыпать стал со скуки.

      – Ну да, устроили мы балаган, – проговорила Карасева и с унылой усмешкой глянула на него. – Самой от себя противно.

      – А на скамейке спать не противно?

      – Ну, перебрала вчера. Не рассчитала. Бывает иногда. – Карасева вздохнула, глянув в сторону.

      – С кем перебрала?

      – С мужем.

      – Мужа спать отправила, а сама гулять пошла.

      – Да не знаю. Остался он где-то. Может, дома уже?.. Позвонить можно?

      Степан кивнул, передвинул телефонный аппарат поближе к Карасевой, подал ей трубку.

      Она быстро набрала номер. Ответили ей почти сразу.

      – Леня, это я. Где-где?.. Да, почти угадал! В обезьяннике я у ментов. Нет,