Cова Минервы вылетает в сумерки. Избранные философские тексты ХХI века. Владимир Кутырев

или знакомые с ним понаслышке. Антибытийные пассажи появляются в претендующих на истину, «не игровых» публикациях, в строгих научных теориях при достижении ими мировоззренческого уровня. Первая часть данной Моисею Богом Библии называется «Книга Бытия». Мы свидетели, когда ее переписывают, превращая в «Книгу Небытия». По наущению Дьявола? Сатанизм? Вряд ли. Таковы обстоятельства, ведущие человека к самоотрицанию, а философы, к сожалению, только их отражают, не решаясь вступить в борьбу со своим временем. Проще вступить в борьбу с тем, что было, хотя бы это было Бытие. И вступают. Пишут и читают «Книгу Ничто».

      В нашей литературе до сих пор по-настоящему неоценено одно замечательное сочинение. Это «Трактат о небытии» А. Н. Чанышева, написанный в 1962 и опубликованный в 1990 году. В 45 тезисах в нем дана резкая критика бытия как фундаментальной категории европейской философии. До всякого постмодернизма и гораздо последовательнее, чем у нынешних «начинающих» его критиков, многие из которых, чувствуется, о трактате знают, но признаться в этом не хотят. Слишком крутой поворот, вернее, переворот, да и с Хайдеггером уже знакомы. Мы будем опираться на этот трактат как на никем не превзойденную квинтэссенцию философии небытия.

       «Историческая ошибка сознания состояла в выведении небытия из бытия. Собственно говоря, философия начинается с абсолютизации бытия, с измышления вневременного, пребывающего начала, субстанциальной подкладки, если и изменяющейся, то лишь в своих внешних свойствах: вода Фалеса, апейрон Анаксимандра, воздух Анаксимена, огонь-логос Гераклита… Наконец, элеаты поставили точку над «и», целиком и полностью отвергнув небытие, абсолютизировав и обожествив бытие. Пантеизм Ксенофана не случаен, он вполне в духе самой философии, ищущей абсолютное и вечное бытие. Атомисты, правда, восстановили небытие, но они поставили его в один ряд с бытием и свели к физической пустоте, т. е. как бы подменили субстанцию модусом. Платон придавил небытие могильной плитой вымышленного им вневременного мира. Аристотель надел на небытие маску потенциального. Христианская философия стала трактовать бытие как силу, творящую из небытия весь мир. (Бог – это бытие! – В. К.). Но не скрыто ли в идее творения из ничего признание первичности и абсолютности небытия? Редко-редко мы находим признание значения небытия… (В позднем буддизме, завершает эту мысль автор и возвращается в Европу – В. К.).

      Философия Нового времени не смогла воздать должного категории небытия. Даже Бергсон в противоречии с основами своей философии понимал небытие как несостоявшееся бытие чего-либо, как некую абсолютизацию обманутого ожидания. Даже Ницше не смог вынести образа небытия (вспомните змею, заползшую в глотку спящему) и искал успокоение в идее вечного возвращения. Даже Сартр не смог понять небытие как онтологический принцип, приписав его только сознанию, бытию для себя. В течение двадцати пяти веков философы, взявшись за руки, водили хоровод вокруг небытия, стараясь заклясть его»