Матросская Тишина. Иван Лазутин

ней каждое слово, каждый знак вставали зримыми картинами предстоящей встречи Светланы с Игорем, который всего несколько часов назад, когда она, словно бы между прочим, спросила: «Ну как, твой «Огонь Везувия» к Светлане до сих пор не остыл?» – громко расхохотался и, поперхнувшись дымом сигареты, некоторое время тер глаза, а потом налил в бокал боржоми и глубокомысленно задумался. И только когда выпил воду, театрально подчеркнуто произнес:

      – Кажется, еще Гераклит Эфесский сказал: «Нельзя в одну и ту же реку войти дважды».

      После этого ответа Игоря со ссылкой на афоризм древнегреческого философа Вероника вспомнила одну дружескую школьную вечеринку, на которой кто-то из соклассников раздал всем анкету с двадцатью вопросами, заданными Карлу Марксу его дочерьми Женни и Лаурой. Один из вопросов в анкете был: «Ваш любимый литературный герой?» Вероника в этом пункте анкеты написала: «Татьяна Ларина». Сергей в графе этой поставил: «Андрей Болконский». Когда стали читать заполненную анкету Игоря и огласили его ответ на этот вопрос, то все бурно захлопали в ладоши, загалдели, зашумели… Игорь в ней написал: «Жорж Дюруа из «Милого друга» Мопассана». «Какой откровенный циник, – подумала Вероника. – Он весь соткан из подлости».

      Стараясь понять, правду ли Игорь говорит, прикрывшись афоризмом Гераклита, Вероника решила по адресу Светланы пройтись насмешкой, чтобы увидеть, как на этот ее резкий выпад отреагирует Игорь.

      – Нельзя дважды ступить в текущую речку. А в стоячую лужу можно ступать тысячу раз.

      Игорь расхохотался. Слова Вероники ему показались остроумными, он даже попытался развить ее мысль.

      – Ты права, Вероника. Когда-то я считал, что Светлана чище родников в Загорской лавре. И теперь… – Игорь замолк и грустно вздохнул, ввинчивая в пепельницу горящую сигарету.

      – Что теперь? – Ревниво вглядываясь в лицо Игоря, Вероника ждала, что он скажет на это.

      – Родники прозрачные и чистые, как и великая река Волга, мутнеют, загрязняются и становятся негодными для питья… – И чтобы оборвать разговор о Светлане, Игорь решительно, почти рывком распахнул на балкон стеклянную дверь и, впустив в гостиную волну терпкой осенней свежести, подошел к столу, налил в рюмки коньяк и чокнулся с Вероникой. – Мне с тобой хорошо. Выпьем за то, чтобы людям было хорошо друг с другом. А там, как говорят у нас на Руси, посмотрим.

      После второй рюмки коньяка Вероника почувствовала, что опьянела, а поэтому расслабленно рухнула на диван и, сложив на груди руки, закрыла глаза.

      Это было вчера вечером… После вечера была ночь… И вот эта записка в телефонном блокноте.

      «Какой низкий лгун!.. Чем же ты, голубушка, чище той стоячей лужи, с которой ты сравнивала Светлану?.. Причем сравнивала бездоказательно, злобно, чтобы хоть как-нибудь очернить ту, кто, как тебе всегда казалось, стояла на твоем пути к сердцу Игоря. Подло… Гадко…»

      И снова в ее сознании всплыло лицо Сергея. Всплыло таким, каким она видела его, когда