Маг без магии. Дмитрий Казаков

поспешно отступил в сторону, давая дорогу. Взглянул в лицо отмеченного. Узкие, плотно сжатые губы, горбатый нос, похожий на клюв, и острый, как у хищной птицы, взгляд из-под полуопущенных ресниц.

      Когда купец прошел, Харальд еще долго смотрел ему вслед. Такого не уговоришь, не убедишь, даже если удастся найти переводчика с их чудного наречия. Зачем ему становиться магом? У него и так есть все, и незачем гнуть спину, осваивая сложное искусство.

      Понурившись, Харальд побрел дальше. Миновал небольшую площадь, в центре которой плескал фонтан. В одном из домов пристроилась пекарня, из которой плыл такой аромат, что кишки заворчали и начали бросаться друг на друга.

      Невесело усмехнувшись, Харальд свернул в проулок, надеясь срезать путь. Дома тут стояли так тесно, что неба видно не было. Со всех сторон нависали серые стены. Они напомнили Северные горы, где встречаются ущелья, в которых склоны точно такие же отвесные, но куда выше.

      Он улыбнулся собственным воспоминаниям, но вдруг кто-то крикнул за спиной:

      – Харальд, стой!

      Он невольно обернулся.

      Когда невысокий мужчина с белыми, словно перья луня, волосами, оглянулся на провокационный выкрик, то Эдред, младший жрец Владыки Всех Болезней, подумал, что сегодня хороший день. Как иначе оценить то, что из сотен поимщиков, рассыпавшихся по городу, удача улыбнулась именно ему?

      Он покрепче перехватил тяжелый посох (служителям запрещено носить оружие) и рявкнул:

      – Вперед! Хватай его!

      Пятеро младших жрецов, отданных Эдреду в подручные, не подвели предводителя. Дружно затопали башмаками по мощенной булыжниками мостовой.

      Седоголовый чужак быстро огляделся, на лице его появилось сомнение.

      «Не убежать тебе, старикан! – подумал злорадно Эдред. – Попался!»

      Но дед, вместо того чтобы впасть в панику или беспрекословно сдаться жрецам, преспокойно извлек из ножен меч. Тускло сверкнуло отточенное лезвие.

      «Ничего себе!» – успел подумать Эдред и, не мешкая, обрушил дубину на плечо седого. Она со свистом разрезала воздух и ударила… в пустоту. Жрец потерял равновесие и кубарем покатился по земле. Хрустнули, жалуясь на жизнь, ребра.

      Кто-то орал над головой, слышался какой-то стук. Но он вскоре стих, сменившись топотом.

      Эдред поспешно перевернулся на спину и сел. Перед его носом оказалось острие меча, держал который седоголовый чужак. Лицо его было злое, а глаза смотрели нехорошо, с прищуром.

      Эдред мгновенно облился потом снаружи и похолодел внутри.

      Проулок был пуст. Мостовую украшали куски жреческих посохов (если честно, то боевых дубин). Перерублены они были аккуратно, на ровных срезах белело дерево.

      «А где остальные? – потрясенно подумал Эдред. – Неужели сбежали?»

      Он опасливо поглядел на седого.

      Тот растянул губы, обнажив острые зубы, похожие на волчьи. Голос оказался резким, скрипучим:

      – Кто велел меня схватить? Говори быстро, а не то насажу на меч, как куропатку!

      Эдред