Характер и судьба. Зигмунд Фрейд

остатки господства этого принципа – доказывают его могущество.

      Я повторю положение, подробно развитое мною уже в другом месте (в общей части «Толкования сновидений»), если укажу, что психическое состояние покоя первоначально было нарушено властными запросами внутренних потребностей, – в этом случае желанное выдвигалось просто в виде галлюцинации, как это и теперь еще еженощно происходит в наших сновидениях. И только отсутствие ожидаемого удовлетворения – разочарование – привело к отказу от такой попытки удовлетворения путем галлюцинации. Вместо этого психический аппарат должен был решиться представить себе реальные соотношения внешнего мира и стремиться к их реальному изменению. Таким образом, был введен новый принцип душевной деятельности. Представлялось уже не то, что приятно, а то, что действительно, даже если оно и неприятно. Это введение принципа реальности повлекло за собой большие последствия.

      1. Прежде всего, новые требования сделали неизбежным ряд приспособлений психического аппарата, на которые мы, вследствие недостаточных или не вполне проверенных знаний, можем указать только мимоходом.

      Возросшее значение внешней реальности повысило роль обращенных к внешнему миру органов чувств и связанного с ними сознания, которое, помимо интересовавших до сих пор психику качеств – удовольствия и неудовольствия, научилось воспринимать и качества, определяемые органами чувств. Была выработана особая функция – внимание, в задачу которого входило периодически обследовать внешний мир, для того чтобы данные его наперед были известны, если появится неотвратимая внутренняя потребность. Эта деятельность идет навстречу впечатлениям чувств, вместо того чтобы ожидать их появления.

      Весьма вероятно, что одновременно с этим была введена система отметок, которая должна была сохранять продукты этой периодически осуществляемой деятельности сознания, – часть того, что мы называем памятью.

      Вместо вытеснения, исключавшего из нагрузки часть всплывающих представлений как вызывающих неудовольствие, возникло беспристрастное суждение, которое должно было решить, верно или неверно определенное представление, т. е. созвучно ли оно с реальностью, и решало это при помощи сравнения со следами воспоминаний о той же реальности.

      Моторное проявление, служившее во время господства принципа удовольствия разгрузке душевного аппарата от добавочного раздражения и осуществлявшее эту задачу через направляемые внутрь тела иннервации (мимика, выявления аффекта), приобрело теперь новую функцию – обращение к целесообразному изменению действительности. Оно превратилось в действие.

      Ставшая необходимой задержка моторного проявления (действия) осуществлялась процессом мышления, постепенно возникшего из представления. Мышление было снабжено свойствами, благодаря которым душевный аппарат мог перенести повышенное возбуждение, усилившееся от задержки проявления. По