Первые сполохи войны. Владимир Сухинин

милая Беота, но на сегодня клятвы закончены. Мне бабушка говорила, что больше одного раза в день клятвы давать нельзя, а то Бога прогневишь. А она была верующей, так что я ей верю. Но если вас что-то не устраивает, можете разорвать договор. Или приходите лет через сто.

      Того, что произошло дальше, я немного испугался. Беота превратилась в бушующее пламя, ударилась о стенку, разделяющую нас, дико закричала и полетела стремительно вон. Ее выбросило с горы, и я видел, как она, вращаясь словно пылающий шар, стала исчезать вдали.

      – Ты думаешь, что самый умный? – вклинилась в мои мысли Шиза. – Породил могущественного врага и празднуешь победу? А ты подумал, что будет дальше?

      – Остынь, Шиза. Она и так враг. Забыла, что ли, как она положила меня на жертвенник? Только теперь красавица перехитрила саму себя. Идя стричь овец, надо помнить, что можно вернуться стриженым самому. Это у нас такая земная мудрость. Запоминай. Когда станешь семечкой, вспомнишь и поблагодаришь меня. А мне на том свете будет приятно. Я ведь спросил ее, хочет ли она благодать от меня лично, и она согласилась. Я вел разговор от имени барона Ирридара Тох Рангора. Творец свидетель, что все так и было. Каждый получил что хотел. Я не отказываюсь давать ей благодать, идущую к барону.

      – Так ее же нет! – воскликнула Шиза. – Ты отдал ей то, чего нет.

      – Нет, – согласился я. – Но я ее тоже об этом предупредил в разговоре, чтобы он знала, на что шла. Я с ней был честен. А что она сама себе надумала, мне неведомо, я не в состоянии подсмотреть ее мысли.

      – Доволен?

      – Не знаю, детка. Не прочувствовал еще. Ты глянь своим взором, там где-нибудь стоит ее метка? Я что-то не вижу.

      – Стоит!

      – Вот и славно. Ты чувствуешь чье-то присутствие? Кто-то ходит кругами вокруг горы и не решается показаться. Странно, не находишь? Не успели мы обзавестись горой, как к нам зачастили гости. – Я заглянул вниз, но там были только облака. Что происходило ниже, моему взору было недоступно. – Эй! Эй! Там внизу! Отзовись! – крикнул я, и мне в ответ вернулось эхо:

      – Э-эй… Отзовись!..

      Мне стало смешно.

      – Это ты, большой ух? – крикнул я.

      И снизу вернулось:

      – Большой у-ух… у-ух…

      Я погрозил пальцем темным облакам. Вот ходит же кто-то, бродит и чего-то ждет. Чего? Шпионит или готовит нападение? Поискать, что ли, чего-нибудь, чтобы бросить вниз. Я огляделся, но на поверхности вершины, как назло, не было ни одного камешка. Не кресло же бросать. Я похлопал по сумке, что висела на боку, пытаясь найти что-нибудь, чем можно запулить вниз. Как на беду, все было нужное. Я огорченно почесал в затылке. Высокий называется, даже бросить нечем.

      И как всегда в трудные минуты, на меня нашло озарение. А зачем бросать? У меня тут с собой три агента-бездельника. Пусть слетают и разведают, кто там прячется. Мое настроение улучшилось, и я скомандовал. Так скомандовал, аж самому понравилось. Четко, по-молодецки. Как командовал с задором, будучи молодым лейтенантом:

      – Магистр! Агентов на построение!

      Из