Долгая долина. Джон Стейнбек

Мозолистые руки – в черных трещинах. Он снял с головы мятую шляпу и сказал:

      – Я тут с пути сбился, мэм! Не подскажете, эта дорога выведет меня на лос-анджелесское шоссе?

      Элиза встала и убрала секатор в карман фартука.

      – Ну да, вывести-то выведет, только покружить придется да реку вброд перейти. Вряд ли ваша упряжка песок одолеет.

      – Вы еще не видели, на что способны эти звери!

      – Когда раззадорятся? – уточнила Элиза.

      Здоровяк коротко улыбнулся:

      – Ага, вот именно.

      – Словом, вы сэкономите время, если вернетесь на дорогу до Салинаса, а уж оттуда выберетесь на шоссе.

      Возчик провел большим пальцем по проволочному забору, и тот загудел.

      – А я никуда не тороплюсь, мэм. Я каждый год езжу из Сиэтла в Сан-Диего и обратно. Все время на дорогу уходит. По полгода трясусь в телеге: за хорошей погодой гоняюсь, так-то.

      Элиза сняла перчатки, запихнула их в карман с секатором и тронула краешек своей мужской шляпы: не выбились ли волосы?

      – Славно вам живется, должно быть, – сказала она.

      Здоровяк доверительно перегнулся через забор.

      – Может, заметили надпись на моей повозке? Я починкой кухонной утвари промышляю. Точу ножи, ножницы. Найдется работенка?

      – А-а, нет! – выпалила Элиза. – Нечего мне чинить. – Она посмотрела на него с вызовом.

      – Самое сложное – это ножницы, – пояснил здоровяк. – Люди их только портят почем зря, когда пытаются наточить, а я свое дело знаю. У меня особый инструмент. Патентованный! Ножницы как новенькие будут.

      – Нет, спасибо, мои и так острые.

      – Очень рад. А вот взять кастрюли! – с жаром продолжал он. – Щербатые, дырявые, погнутые – я всякие чиню, можно хорошо сэкономить на новых.

      – Нет! – отрезала Элиза. – Я же сказала, нет у меня для вас работы.

      Его лицо все осунулось в напускной скорби. В голосе послышались плаксивые нотки:

      – Я сегодня за весь день ничегошеньки не заработал! Глядишь, так голодным и лягу спать. Понимаете, я же сбился с дороги. Там, где я обычно езжу, люди меня знают и ждут. Нарочно приберегают вещи на починку, потому что я хороший мастер и завсегда им деньги сэкономлю.

      – Извините, – с досадой ответила Элиза, – но у меня ничего нет.

      Взгляд здоровяка оторвался от ее лица и стал блуждать по земле, пока не наткнулся на клумбу с хризантемами.

      – А что это за растения, мэм?

      Досада и вызов мгновенно исчезли с лица Элизы.

      – О, это хризантемы, гигантские белые и желтые, я их каждый год выращиваю. У меня самые лучшие в округе!

      – Это такие большие цветы на длинных стеблях? Еще на облачка цветного дыма похоже?

      – Ну да, они. Как вы интересно их описали!

      – Только пахнут ужасно, особливо с непривычки.

      – Выдумали тоже, – обиделась Элиза, – приятный горьковатый запах!

      – Да нет, мне и самому нравится! – спохватился здоровяк.

      – В этом году у меня