Темные времена. Враг. Александра Лисина

сдержал слово: до самого вечера добросовестно трясся на отчаянно громыхающей подводе, старательно не замечая полных надежды взглядов пристыженного скакуна, которого, как выяснилось, сиротливо пустующее седло угнетало гораздо сильнее, чем гневные окрики. Временами казалось, что Карраш сейчас заплачет, если хозяин не прекратит его позорить перед всем честным народом. Похоже, худшего наказания для него действительно не было, и оно заставляло его раскаиваться больше, чем шипастый кастет, которым недавно от души прошлись по черным бокам.

      Весь день вороной упорно держался рядом с сорванцом. Тяжко вздыхал, когда тот сердито фыркал или демонстративно отворачивался. Бессовестно подлизывался, всячески пытался привлечь внимание и с надеждой подставлял спину всякий раз, когда пацану надоедало сидеть в неудобной позе. Но мальчишка был неумолим – предпочел несколько раз пробежаться бегом, чтобы размять затекшие ноги. После чего гаррканец понял, что пощады не будет, заметно скис и потом лишь старался держаться поблизости, чтобы, не дай бог, не пропустить момент, когда молодой хозяин все-таки сжалится.

      Караванщики при виде этих странностей непонимающе терли затылки. Купеческие дочери поглядывали с любопытством. Дядько благоразумно не вмешивался. А пацан, устав от унылых песенок, которые без перерыва мурлыкал под нос угрюмый возница, принялся развлекать попутчиков шутками и коротенькими рассказами. Причем так удачно, что ехавшие впереди эльфы вскоре начали морщиться от громкого смеха, а потом и вовсе ускорили шаг, постаравшись оставить между собой и гогочущими людьми как можно большее расстояние.

      Герр Хатор, напротив, весьма заинтересовался причиной, по которой львиная доля его доблестных охранников постепенно подтянулась к одной из телег и временами ржала как ненормальная. Оставив уважаемых «послов», он приостановил кобылу, терпеливо поджидая, пока шумная повозка не приблизится, и напряг слух.

      – Или вот еще: встретились в лесу два эльфа – светлый и темный, – с воодушевлением рассказывал Белик. – Зашел у них спор о том, у кого уши длиннее. Начали сравнивать, даже палочкой померили, но к единому мнению все равно не пришли: каждому казалось, что второй мухлюет. А тут идет им навстречу гном, они к нему. «Ты, – говорят, – существо без предрассудков, вот и скажи, у кого из нас уши длиннее. Сто золотых, если не соврешь». Гном посмотрел снизу вверх, подумал, взял деньги, а потом ответил чистую правду: мол, нормальные мужики не ушами меряются…

      Его прервал исступленный гогот.

      – С-согласен… – простонал Весельчак, утирая выступившие от смеха слезы. – Надеюсь, тому гному удалось вовремя свалить?

      Мальчишка, сидя задом наперед, поболтал свесившимися с подводы ногами и хитро улыбнулся.

      – Об этом история умалчивает. Но не зря же говорят, что горькая правда лучше сладкой лжи? Боюсь, кое-кому придется смириться с этой страшной истиной… Хотите еще?

      – Давай, все равно делать больше нечего, – добродушно хмыкнул в усы Гаррон.

      Мальчишка с готовностью