Надо убрать труп. Картер Браун

всего хотелось размышлять об этом. В результате я одним глотком допил свой джин и попросил повторить, а затем, забрав бокал, пересел за ближайший столик. Я всегда ненавидел такое состояние неопределенности – сразу возникает отвратительное ощущение собственной никчемности.

      Прошло минут тридцать, и вдруг возле моего столика возникли две знакомые фигуры. Шумейкер красовался в яркой гавайской рубашке с веселеньким рисунком из огненно-красных пальм, дополненной белыми слаксами. Этот попугайский наряд делал его похожим на слона, участвующего в политическом митинге демократов. Ширли Симпсон щеголяла в маленьком черном платьице, которое выгодно подчеркивало хрупкость ее прелестной фигуры и стройность длинных, бронзовых от загара ног.

      – Мы позвонили Шанни из аэропорта, – пророкотал Шумейкер. – По-моему, настроение у нее не очень. Сказала, чтобы мы катились к черту и не показывались в доме как минимум до шести.

      – Она еще сказала, что вы уже прилетели, но она вышвырнула вас из дому и велела не показываться ей на глаза. Поэтому мы решили, что вы где-нибудь в городе, – добавила брюнетка.

      – С первого взгляда мне было ясно, что вы не дурак выпить. Тогда, на квартире у Ширли, вы то и дело смешивали себе стакан за стаканом, – подхватил Шумейкер и радостно захохотал.

      – Кстати, мы знали, что здесь, в Санта-Байе, есть только одно место, где приличный человек может получить приличную выпивку, – заявила Ширли, – и это как раз бар «Луана».

      – Прекрасно, – одобрил я. – С удовольствием купил бы вам выпить, ребята, если бы мы были приятелями.

      – Ну, ну, не будьте таким злопамятным, Бойд, – промурлыкала брюнетка, скользнув за мой столик с таким видом, будто мы старые друзья или любовники. – Пойди, Мартин, закажи что-нибудь. Мне лучше всего какой-нибудь обалденный коктейль с ромом, знаешь, из их фирменных!

      – А вам что-нибудь принести, Бойд? – осведомился рыжеволосый великан.

      – Джин с тоником, – отозвался я. – В таких местах и не заметишь, как подхватишь малярию.

      – Ух ты! – На его лице заиграла льстивая улыбка. – А я-то думал, что малярия – такая штука, от которой тебя просто трясет с утра до вечера. В жизни бы не догадался, что она бывает в каких-то особенных местах! Может, тогда мне лучше тоже взять себе джин с тоником?

      – Юморист! – проворчал я, наблюдая, как парень прокладывает себе дорогу к бару.

      – Зря вы придираетесь к нему, – заметила брюнетка. – Чувство юмора у Мартина есть, только довольно своеобразное. Когда он отпускает очередную остроту, кажется, что тебе без анестезии выдирают зуб.

      – Этот домик на берегу, – поинтересовался я, – он тоже часть наследства Шанни?

      – Наверное, да, – откликнулась девушка. – Шанни богата до безобразия. Да, впрочем, вам это прекрасно известно.

      – А вы? – полюбопытствовал я.

      – О, – усмехнулась она, – я – человек со средним доходом. Когда-то мой муж так хотел получить развод, чтобы поскорее кинуться в объятия своей европейской шлюхи, что совсем потерял