Ангел тьмы. Калеб Карр

же время богиней войны, жестокой карающей стервой… – Она мельком глянула на меня. – Ой, извини, Стиви…

      В ответ я мог только заржать:

      – Будто бы я ничего хлеще не слыхал.

      Она тоже ухмыльнулась и продолжила:

      – А греки и римляне с их богинями-интриганками, изменницами? Или индусская Кали, эта их «Священная Матерь», сеющая смерть и порок? Эта извечная дву-ликость…

      Глаза доктора сузились:

      – Вы думаете о явных противоречиях в поведении Элспет Хантер?

      Мисс Говард кивнула, хоть и медленно:

      – Полагаю, что да. Хотя я не до конца уверена в такой связи. Но… сеньора Линарес сказала, что женщина в поезде, как ей показалось, являла искреннюю заботу к Ане. И при этом походила на хищное животное. Сейчас мы выясняем, что она была сестрой милосердия и работала в одной из самых трудных – и уважаемых – областей. Врачи считали ее героиней, другие сестры – убийцей.

      В этот момент к нам трусцой приблизился Сайрус, оставшаяся троица шла за ним.

      – Ничего интересного, доктор. Хотя детектив-сержант желает пройти до конца.

      – Хорошо, – ответил доктор. – Передайте, что мы к его услугам. – И, уже обращаясь к мисс Говард: – Пока что запомните все, о чем сейчас размышляли, Сара. Я тоже что-то ощущаю, однако все еще слишком смутно.

      Тут к нам присоединились Айзексоны и мистер Мур. Люциус занял место в центре круга, по-прежнему записывая.

      – Так, – начал он, указывая на ступени «Метрополитэна». – Сеньора Линарес с Аной покидают музей около пяти часов. – Он показал на гигантский котлован строительной площадки. – Рабочие уже ушли или уходят. Это четверг, так что они намерены вернуться утром, а значит, не особо утруждают себя уборкой, как перед выходными, следовательно вокруг больше беспорядка, чем сейчас. – Он шагнул к сваленным в кучу водопроводным трубам, частично огороженным бесполезным деревянным заборчиком. – Сестра Хантер знает, что собирается делать, – по крайней мере, в общих чертах. Она ищет оружие и замечает кучу труб. Это уводит ее в другую от сеньоры сторону, что объясняет, почему ей удалось не попасться на глаза жертве. – Здесь Люциус двинулся на запад, обратно к египетскому обелиску. – Она выжидает, когда сеньора достигнет обелиска. – Мы последовали за детектив-сержантом. – Это единственное место, где есть хоть какая-то растительная маскировка, – единственный шанс атаковать, если ее вообще заботит предстоящее отступление. И вот – начало шестого. Через пятнадцать, максимум тридцать минут здесь пойдут люди – с работы или же просто на вечернюю прогулку; хотя вроде собирался дождь, значит, последний вариант скорее всего отметается. Но в любом случае – весна и достаточно тепло, множество людей с зонтиками наверняка будут возвращаться домой через парк. Стало быть, ей нужно действовать быстро.

      К концу его речи мы уже почти достигли восьмигранника скамеек, окружавшего 70-футовый монумент. По сути, это было единственное место, целиком укрытое растительностью: обелиск из красного гранита (так нам сообщил Люциус), стоявший