Кромешник. Книга 2. О`Санчес

одетый, как всегда одеваются простолюдины, хорошо зарабатывающие на жизнь физическим трудом. Обращали, пожалуй, на себя внимание только малоподвижные черты его лица и не по-людски нехорошие глаза. Когда тёмные бабки-мамки боятся сглазу – они именно такие имеют в виду.

      Паренёк в несвежей белой рубашке с галстуком-бабочкой принял заказ на ромштекс и кока-колу, пробил чек и смылся на кухню. Буквально через минуту опять раздался звон колокольчика, и в кафе почти вбежал худой низенький парнишка-наркоман по кличке Рюха. Он бросил взгляд на посетителя, взял у стойки стакан с напитком и пошёл садиться к соседнему столику.

      – Ой, господин хороший, – споткнулся он вдруг, – это вы бумажник потеряли?

      Гек недоуменно хлопнул себя по карману и машинально ответил:

      – Нет, мой при мне.

      – И мой при мне. Значит, этот ничейный, надо посмотреть – что там такое? – Рюха поднял бумажник к самому носу Гека и развернул – оттуда торчала увесистая пачка сотенных купюр. – Поделим? По-честному, пополам, а?

      Гек с насмешкой взглянул на парнишку и решил подшутить над дешёвым фармазоном:

      – Само собой. Давай-кось, я сосчитаю…

      Сотенных там было только три верхних бумажки, остальные трёшки и пятёрки. Для весу. Скоро должен был появиться и «владелец» бумажника, а официант все не шёл – видимо, планировал срубить халяву после «раскрутки». Ну и шарага…

      Гек, приняв в руки пачку, отвлёк на мгновение взгляд нервничающего Рюхи и тотчас подменил две сотенные на две пятёрки, что были у него в кармане.

      – Нет, руки-крюки у меня – сам считай. – Рюха послушно взялся считать и остолбенел: две сотни исчезли, как не было. Сам же заряжал, глаз не спускал, что за черт!.. – Ну считай, считай, неграмотный, что ли? Учти, я смотрю, как ты считаешь!

      А в кафе уже ввалился «владелец» бумажника.

      – Ребяты, я давеча лопатник потерял, не видели случаем?… А-а-а, вот он, родимый! А чтой-то вы в нем копаетесь, а?

      Гек повернул голову и чуть не вскрикнул – Дуст, собственной персоной! После Червончика, видать, остался беспризорным, застрял на марафете и теперь промышляет мелкими афёрами, гадина! Ай да встреча!

      Дуст действительно выглядел неважно: по-прежнему здоровенный, как кувалда, он обрюзг на лицо, обносился, ходил небритый и плохо причёсанный.

      На шум из зала отвлёкся Нестор за стенкой. Он подошёл к окошку, для зала – зеркалу, и заглянул внутрь. Начинающаяся сцена ничем его не удивила, он недовольно сморщился, но вмешиваться не стал – мир не переделаешь, да и ехать пора. Ч-черт, не харчевня – притон!

      Он ещё раз бросил взгляд на участников и замер. Мужика он не знал и не видел никогда, но что-то там было не так. Рюха остолбенело стоит с лопатником в руке – ну, он артист известный, растерялся – с понтом дела! Дуст – тот похуже изображает, но вот мужик… Он ведь ничуть не боится и не менжуется, как у себя дома. И на дурака не похож… Лягавый, может? Ну их всех к хренам, пусть сами разбираются. Нестор вышел через чёрный