Смерть Брежнева. Константин Костенко

живешь, размалевать под орех портрет Генерального секретаря. На все ведь есть причины, правильно? Я, конечно, могу тупо накатать на тебя рапорт, отдать его куда следует, и там хоть трава не расти. Твоя последующая жизнь, конечно, будет полностью исковеркана, но что это даст? Пшик, нулевой результат. Потому что завтра или послезавтра другой твой ровесник подойдет и точно также начнет разукрашивать нашего дорогого Леонида Ильича или кто там еще будет на его месте. Сечешь? То есть надо же понимать, что, хотим мы того или не хотим, но где-то и что-то зреет, правильно? Неполадки во внутреннем механизме. И вот я хочу их выявить. Более того, Станислав, я хочу их выявить вместе с тобой, обоюдными усилиями. Поможешь мне? Прошу тебя как друга. Не просто прошу, умоляю. Не отказывай мне, пожалуйста.

      Стас. Не знаю, я попробую.

      Сотрудник КГБ. Так какие все-таки радиостанции слушаешь? Би-Би-Си? Севу Новгородцева? Скажи, не бойся.

      Стас. Ну, несколько раз пытался. Глушилки, правда, заколебали. Свистят.

      Сотрудник КГБ. То есть Севу Новгородцева ты слушал, так?

      Стас. Пару раз.

      Сотрудник КГБ. Офигенный радиоведущий! Талантливый рассказчик, бездна остроумия!.. Как он там сказал, не помнишь? «Привет вашему большому БАМу от нашего Большого Бена»? Не помнишь?

      Стас. Нет.

      Сотрудник КГБ. Подколол нас, зараза, насчет Магистрали. И правильно, кстати, сделал, так и нужно. У меня, честно говоря, у самого этот БАМ уже в печенке сидит.

      Веселей, ребята, выпало нам

      Строить путь железный, а короче БАМ!

      Бам по мозгам!!! Молотом. И серпом по мошонке. Ну это же полный кукан, согласись.

      Стас. Не знаю, вам виднее.

      Сотрудник КГБ. Будешь?

      Стас. Спасибо, не хочу.

      Сотрудник КГБ. «Кент» с белым фильтром. Бери, не тушуйся. Боишься, ректор хайло раскроет?

      Стас. Ничего я не боюсь.

      Сотрудник КГБ. Тогда закуривай смело. Ты со мной, значит, все можно.

      Стас берет сигарету, кегебешник подносит зажигалку.

      Офигительный вкус, скажи! Не то что какие-нибудь «Столичные» или «Наша марка», дрова из Моршанска. Вкус нормальной, свободной жизни. Точняк, да, Стас?

      Стас. Угу.

      Сотрудник КГБ. Сказать тебе правду?

      Стас. Какую?

      Сотрудник КГБ. Только не выдавай. А то потянем с тобой одну статью на двоих. Заметано, чувак? Могу на тебя положиться?

      Стас. Да, конечно.

      Сотрудник КГБ. Меня ведь тоже все доканало. Серьезно, без балды. Веришь – нет… Брови эти, блин, уже видеть не могу! Ведь этот старческий маразм… Он же, блин, распространяется на всю страну. Как зловонное дыхание. Все кругом заражено. Отсутствие перемен, старческие страх и паранойя… В стране воняет, как в доме престарелых: нафталином, нестиранными кальсонами и прогорклым супом из пищеблока. И самое главное, никаких надежд на то, что кто-то наконец распахнет окно и ворвется свежий воздух. Извини, Стас, наболело. Знаешь, как мой дядька говорит… Дядя Толик, брат матери. Сказать, как он Брежнева называет?

      Стас. Как?

      Сотрудник КГБ. Барыга.

      Стас. Знакомо.

      Сотрудник