Грех во спасение. Ирина Мельникова

с Машей и Владимиром Илларионовичем. Князь несказанно обрадовался его предложению, и по случаю объявления барона и Маши женихом и невестой в Полетаеве устроили большой бал, на который собралось более ста гостей.

      Впервые Маша чувствовала себя в центре внимания. На этот раз Мите была уготована не главная роль. И поэтому, а возможно, и по другой причине, о которой Маша могла только догадываться, Митя был в тот вечер темнее тучи, и даже появление на балу семейства Гурвичей, и Алины в том числе, не смогло поднять его настроение. И это совсем не понравилось его невесте. Похоже, они даже поссорились, потому что обе сестры Недзельские уехали с бала задолго до его окончания, а Митя удалился в дом и так ни разу больше не появился.

      В этот вечер Маша была необычайно хороша. Прекрасное платье из нежно-голубого шелка, с пышными рукавами «фонариком», открывающими до локтей ее руки, было отделано вышивкой и кружевами. Шляпка, затейливо украшенная лентами в тон платью и искусственными цветами, почти не отличавшимися по виду от настоящих, оттеняла ее глаза, делала их ярче и выразительнее.

      Алексей, посвежевший, с проступившим на лице румянцем, казался невероятно счастливым, он танцевал с ней каждый второй танец, с неохотой уступая это право кому-нибудь из гостей. И во время танца она постоянно ощущала на себе его взгляд, ласковый, любящий… Маша оглядывалась, слегка взмахивала рукой или веером, улыбалась ему и встречала ответную улыбку, немного смущенную, но чрезвычайно счастливую. И всего лишь раз она поймала взгляд Мити, но его вполне хватило, чтобы испортить ей настроение до конца вечера, и, главное, он заставил заныть ее сердце, которое только-только успокоилось после печального инцидента во флигеле…

      Время уже перевалило за полночь, и бал приближался к завершению. Гости стали постепенно разъезжаться, а Маша и Алексей решили пропустить один из танцев, чтобы перевести дух. Жених подвел ее к небольшому столу, уставленному напитками. Лакей подал им два бокала с шампанским, и они выпили его, весело болтая о чем-то. И тут Маша почувствовала чей-то тяжелый, недобрый взгляд. Она обернулась. Митя стоял в десятке шагов от столика и, скрестив руки на груди, наблюдал за ними. Увидев, что его заметили, он презрительно скривился, тряхнул головой, словно освобождался от невидимой паутины, и, не сказав ни слова, удалился.

      Алексей взял Машу за руку и тяжело вздохнул:

      – Похоже, я потерял друга, Машенька! Вероятно, ему не по душе, что я сделал вам предложение, ничем другим объяснить его поведение я не могу. И он не просто дуется. Порой мне кажется, что он ненавидит меня, хотя даже не подозреваю, в чем моя вина. Я попробовал объясниться с ним, но он и слушать меня не хочет. Если мое предположение о его влюбленности в вас верно, то почему он не предпринимает каких-либо шагов, чтобы жениться на вас, а не на Алине? Она – его невеста, он без ума от нее, тогда при чем тут вы и я?

      – Алексей Федорович, прошу вас, не обращайте на него внимания. – Маша сердито нахмурилась. – У Мити поразительная