Вещные истины. Рута Шейл

сейчас, – уточняю я с нажимом.

      И мы спускаемся в подвал.

* * *

      Я отпираю входную дверь своим ключом и на цыпочках крадусь к ванной. В кухне шумит вода, бряцает посуда. На сковороде шкворчит что-то умопомрачительное. Предвкушая обед, я кричу, что приехала, и быстро захлопываю за собой дверь. Все мои вещи, волосы и даже кожа провоняли дымом. Я начинаю торопливо скидывать одежду, когда раздается деликатный мамин стук.

      – Может, сначала поешь?

      Я тут же на полную открываю кран, создавая видимость процесса, который не остановить, и продолжаю громоздить вранье:

      – У Насти горячую воду отключили, без мочалки и мыла твоя дочь скончается в муках!

      С той стороны вопросов больше не поступает. Я выливаю на себя полфлакона геля, добавляю еще столько же шампуня и яростно орудую губкой. Тепло расслабляет, для полного счастья не хватает только забраться под одеяло. Лелея эту мысль, я заворачиваюсь в мягкое полотенце. Из второго такого же сооружаю на голове чалму. Знакомые запахи стирального порошка и кондиционера убаюкивают. Меня окутывает безопасный, надежный кокон, в котором нет места ни мальчику с обожженным лицом, ни его брату с арсеналом оружия под подушкой, ни странному Бескову.

      Свою одежду я кидаю в ванну, щедро засыпаю порошком и добавляю кипятка.

      Разомлевшая и чистая, я наконец-то предстаю перед мамой. Чмокаю ее в щеку и исчезаю в спальне. К счастью, щедрый выбор черных джинсов и футболок в моем шкафу есть всегда. Оставив без внимания полку с черными джинсами и футболками меня пятнадцатилетней, я задумываюсь над такими же годом старше, наконец достаю с самой верхней узкие рваные джинсы размером с себя нынешнюю и с усилием натягиваю их на влажные ноги. На вешалке очень кстати оказывается подходящая черная майка с выцветшими буквами «Cradle Of Filth», и я облачаюсь в нее, попутно пиная системный блок старенького компьютера.

      – Еся!

      Я спешу выпорхнуть в кухню, а на деле вползаю туда, собирая плечами дверные косяки. Падаю на свое неизменное место между холодильником и столом, смотрю в тарелку супа и чувствую, что она уплывает подобно лодке, потерявшей причал.

      – Всю ночь не спала? На тебе лица нет.

      – Угу, – мычу я, для приличия ковыряясь ложкой в тарелке.

      – Опять бизнес-планы? Продажи-то хоть есть?

      Я покачиваю рукой, имея в виду «фифти-фифти».

      – Как там Настя? Что у нее за невероятно крутой Эмиль?

      С Настей мы дружим с начальной школы, наши мамы – примерно столько же, поэтому такая осведомленность меня не удивляет.

      – Эмиль как Эмиль, ничего особенного. – Я жду, когда же она расскажет про пожар, но разговор продолжает вертеться вокруг Настиного парня.

      – Его отец – какая-то шишка в городской администрации. Приезжал тут с делегацией, осматривал наши трущобы. Говорят, огромный парк развлечений будет. Может, и городу чего перепадет, дорогу сделают…

      – Мам. Зачем ты просила приехать?

      Она долго глядит на меня в молчании. Я старательно помешиваю суп.

      – Еся… – начинает она, осторожно подбирая слова. –