«Мальчик, который рисовал кошек» и другие истории о вещах странных и примечательных. Лафкадио Хирн

– во многих японских школах и университетах начали изучать и преподавать английский язык, а квалифицированные учителя были в дефиците.

      В школе Хирн проработал недолго. Вскоре его пригласили в университет читать курс западной литературы. Трудоустройству помогло знакомство, а затем и дружба писателя с выдающимся исследователем Японии сэром Бэзилом Чемберленом (1850–1935), который отрекомендовал своего соотечественника. В 1890-е годы они были очень близки и постоянно общались. Впрочем, в самом начале 1900-х их пути разошлись: Хирн поссорился с ученым. И причиной тому стала Япония. Чемберлен изучал, коллекционировал и вывозил артефакты. А писатель любил Японию, холодный интерес исследователя был ему совершенно чужд.

      Л. Хирн преподавал в разных университетах и преуспел в этом. Вершиной его карьеры стал пост профессора английской литературы в Токийском императорском университете.

      Похоже, Лафкадио Хирн с самого начала знал, что приехал в Японию не в гости, а навсегда. Будучи преподавателем, он одновременно и сам был студентом, изучая язык, впитывая обычаи и культуру, дух Японии. Он вжился в эту действительность. Получил японское подданство, был принят в старинную самурайскую семью, женился, взял японское имя – теперь его стали звать Якумо Коидзуми. Здесь началась подлинная литературная жизнь Хирна. Он писал не для денег, а для удовольствия. Впитав японский мистицизм, он избрал для себя традиционный японский жанр – волшебную сказку о привидениях и злых духах. Такие истории сочиняли в Средние века, сочиняли их и современники Коидзуми. Он писал по-английски. Его аудитория была совсем невелика – читатели единственной в Японии англоязычной газеты, большей частью такие же экспатрианты, не вписавшиеся в западную жизнь, как и он сам.

      Без сожаления в свое время отвергнув Хирна, Запад вновь открыл его в 1890-е годы. Он сам как личность, а еще в большей степени его необычная проза были очень популярны на Западе на рубеже XIX–XX веков. В Европе первыми его узнали французы. В этом факте была логика – в свое время молодой Хирн с энтузиазмом открывал французскую литературу американцам и другим англоговорящим читателям. Затем с его прозой познакомились Италия, Германия, Австрия. О нем с восторгом писали английские эстеты и немецкие символисты. Большой известностью и популярностью пользовался Хирн в России в начале XX века: переводили и издавали его книги, интересовались жизнью писателя. В преддверии катастрофической для России войны с Японией европеец, живущий в стане противника, досконально знающий традиции и обычаи народа таинственной страны, вызывал особый интерес. То, что интерес этот не угас и после войны, свидетельствовало о том, что Хирн оказался настоящим художником, не зависящим от конъюнктуры момента. Увы, последняя книга «американского японца» вышла в России в 1918 году в Петрограде. Что было потом, хорошо известно. Привидениям и духам этого странного писателя не могло быть места в советской действительности. Его забыли в России, но не забыли в других странах